Мы видели, что социальная организация воспроизводства поколений в человеческом обществе целиком обусловливается таким печальным фактором, как высокая детская смертность (и, добавим, столь же высокий процент инвалидности матерей после первых или последующих родов). Образно говоря, женщине нужно было минимум десяток раз родить, отнести полдюжины детских гробиков на кладбище, чтобы довести до свадьбы хотя бы трех-четырех своих детей, “заменяя” себя с мужем новыми родителями и “подстраховывая” бездетную соседку, либо соседку, которая перестала иметь детей после первых-вторых родов. Иначе — выморочная деревня, вымерший народ. А теперь представьте себе, что распространение элементарных сведений по санитарии и гигиене, самая немудреная медицинская помощь резко снижают детскую смертность и родовой травматизм матерей. Что умирает до собственной свадьбы не трое из родившихся четырех, а всего один. Что умирает от родов не каждая четвертая, а каждая пятая, десятая, двадцатая. Что теряет способность рожать после первых-вторых-третьих родов не каждая вторая, а каждая третья, десятая, тридцатая. Что каждые два родителя, в среднем, обзаведясь, скажем полудюжиной или даже более детей, дают в конечном итоге через 18—20 лет минимум четырех будущих родителей. Что получится? Получится удвоение населения каждые 18—20 лет. На практике голод, болезни, войны, урбанизация “продлевают” этот срок. Но ненадолго — максимум лет до сорока. Именно это и происходит сегодня в развивающихся странах мира, которые составляют три четверти мирового народонаселения, а в первой половине грядущего столетия составят девять десятых. По оценкам демографов, в 1900 г. человечество насчитывало свыше 1,5 млрд. особей, а в 1950 г. — свыше 2,5 млрд., 3-й миллиард добрали всего за 10 лет, 4-й — тоже за 10 лет, к 1990 г. добрались до 5 млрд., сегодня нас 5,5 млрд., в 2000 г. перевалим за 6 млрд., — в 2010 г. — за 7 млрд., в 2020г. — за 8 млрд., к 2030 г. население земного шара почти удвоится по сравнению с сегодняшним днем. Это — как минимум. И существенно притормозить этот рост никак нельзя. Но нужно ли притормаживать? И почему нельзя? Притормаживать нужно по той причине — и с этого мы начинали книгу — что никакой взрыв, в том числе демографический, не может продолжаться бесконечно. Десять миллиардов, двадцать, сорок... Такие цифры хорошо рисовать на бумаге, а на земной поверхности они выглядят более чем трагично. Представьте себе деревню, каждый клочок земли вокруг которой возделан. А в родительской хижине одна за другой — четыре свадьбы. Ну, допустим, две пары молодоженов поселились вместе с родительскими семьями. А остальные две куда девать? Они пополняют население трущоб вокруг Рио-де-Жанейро, Лагоса, Каира, Бомбея, Калькутты, Шанхая, проводят жизнь на джонках у причалов Гонконга. Миллионы и миллионы каждое десятилетие в каждом крупном городе. Десятки и сотни миллионов на планете в целом. Может ли это продолжаться бесконечно? Кто будет кормить эти новые и новые сотни миллионов? Где их будут лечить и учить? Где они найдут работу? Иногда приходится слышать: вот ударит СПИД по “Черной Африке”, и ее стремительно разрастающееся население быстро сократится. Или: вот сцепится какой-нибудь новый Хомейни с каким-нибудь Саддамом Хусейном — и положат еще миллион в бессмысленной бойне. Тоже своего рода регулирование роста народонаселения. Но разве это выход из положения? Это беда похуже всякого “демографического взрыва”. Иногда приходится слышать: подождите немного, вот-вот наука подскажет, как заранее программировать пол ребенка. В условиях патриархальщины или ее сильнейших пережитков во всех без исключения странах мира, мужчины, как водится, будут, что называется, кости выламывать: дай обязательно мальчика — такое же сокровище, как его отец. Или даже хуже. А женщина, тоже как водится, вынуждена будет потакать ему и в этом. Таким образом, на девять мальчиков придется в лучшем случае одна девочка, и при таком соотношении сил “демографический взрыв” затухнет сам собой. Мало того, сменится резким падением рождаемости. И что же, это тоже выход из положения? Подумали ли энтузиасты такого метода, каким будет мир, в котором девять женихов будут соперничать меж собой за одну невесту? А подумав, не вознамерились ли, по словам русского сатирика, руки и ноги оторвать тому научному коллективу, который успешно разрабатывает данную проблему? Не готовы ли хотя бы мысленно чиркнуть спичкой, чтобы зажечь костер, на котором, как во времена инквизиции, сгорели бы эти враги рода человеческого? Кроме того, патриархальщина, помимо погони за количеством мальчиков, всегда и повсюду, в открытой или скрытой форме предусматривает торговлю девочками. У нас на Кавказе и в Средней Азии этот товар лет пять-десять назад шел тысяч по тридцать-сорок за штуку (с образованием — дешевле, потому что капризнее), а теперь, наверное, счет идет на миллионы, как за машину. И вы думаете, что в условиях растущего дефицита девочек не найдется сообразительных людей, которые быстро догадаются, как именно грести деньги лопатой? Так что рассчитывать на “мальчиковое чудо” в смысле регулирования роста народонаселения тоже не приходится. Чаще других успокоительные вести сообщают демографы (не все, конечно). Манипулируя цифрами, они сообщают, что темпы роста населения “имеют тенденцию к снижению”. В 50—60-х годах их зашкаливало за 2% в год, в 70-х они спустились до 1,8%, а в 80-х годах — до 1,7%. При такой тенденции есть основания предполагать, что ко второй половине грядущего столетия рост мирового народонаселения приостановится и его численность стабилизируется на уровне примерно 10,5—13 млрд. чел. (по разным данным). Но, во-первых, и 10 млрд. землян — головоломная проблема. Как их расселить, прокормить и занять работой? Во-вторых, торможение роста происходит не равномерно по всем странам: где-то сильнее, где-то слабее, а где-то вообще его нет, напротив, все остается на прежнем уровне или даже перехлестывает на 3—4% в год (а это — удвоение намного быстрее, чем каждые двадцать лет). Способов торможения три: административный запрет иметь более одного-двух детей в семье (типичный пример — Китай); уже упоминавшаяся урбанизация — переселение в города, где многодетным семьям труднее обосноваться и где сама жизнь заставляет умерить родительский пыл; наконец, распространение элементарных сведений о противозачаточных средствах (вместе с относительно широкой доступностью таких средств). Нетрудно догадаться, что все три способа недостаточны для радикального изменения положения вещей. Административный запрет дает эффект только в условиях китайской цивилизации, с ее конфуцианской моралью высокой рациональности и строгой государственно-гражданской дисциплины. Выступил лет тридцать назад японский микадо по радио, обратился к своим подданным с увещеванием ограничиться самое большее двумя детьми, объяснил, почему это необходимо — и вся Япония, как поезд на стрелке, тут же перешла на другие рельсы, автоматически преодолев свою проблемную демографическую ситуацию. В принципе такой же номер можно повторить в Корее, Индокитае, Монголии — вообще во всем регионе древней китайской цивилизации. Но и в самом Китае он проходит, как известно, с большим трудом, а в условиях индийской, исламской, африканской, латиноамериканской цивилизации не проходит вообще. Почему? Потому что в условиях патриархальщины престиж главы семейства измеряется прежде всего числом его сыновей — так сложилось тысячелетия назад, когда от числа воинов зависела судьба народа. В религии индуизма “золотой век” много тысячелетий назад рисуется как общество пышущих здоровьем великанов, у каждого из которых — по сотне сыновей. Сменивший его “ серебряный век” поубавил долговязость отцов и число сыновей. Следующий за ним “бронзовый век” продолжил ту же прискорбную тенденцию, а нынешний “железный век” — жуткая калиюга, когда все деградирует, все катится к концу света, — демонстрирует каких-то жалких коротышек, меньше двух метров с кепкой, у самых счастливых из которых всего каких-то там три-четыре сына, не о чем и говорить. И вы хотите, чтобы такая тысячелетняя идеология сменилась в одночасье? Недалеко ушли от таких представлений и ислам, и первобытные обычаи-верования африканцев, и христианство, особенно в его католической разновидности, осуждающее противозачаточные средства и морально по инерции поощряющее многодетность. Индира Ганди попробовала было в свое время перенести китайский опыт на индийскую почву — ей так не поздоровилось, что она поспешила отказаться от активной демографической политики. Ни один из лидеров мусульманских стран даже и попыток таких не делал — при существующем умонастроении его тут же затравят, словно несчастного аллахохульника Рушди. В немусульманской Африке таких попыток попросту некому делать, да и не до этого — там почти повсюду нарастает политическое напряжение. А в Латинской Америке католичество в сплаве с патриархальщиной изначально парализует все административные потуги подобного рода. Урбанизация, конечно, действует повсеместно и безотказно — но слишком медленно. Как правило, требуется смена поколения — и зачастую не одного, — чтобы сложившийся сельский стереотип многодетности сменился городским, ориентированным на меньшее число детей. Кроме того, многое зависит от конкретных социально-экономических условий. Если главе многодетного семейства труднее устроиться на работу и прокормить семью, а его детям — труднее пробиться в жизни, то поневоле начнешь сознательно планировать число своих детей сообразно своим не только сексуальным возможностям. А если таких ограничений не существует или они слабее — безразлично, от избытка ли “нефтедолларов”, иностранной помощи или других форм дотации (скажем, из Москвы) — то откуда возьмутся стимулы отказываться от привычных стереотипов? В среднеазиатских республиках бывшего Советского Союза многомиллиардные ежегодные дотации за счет России (с целью стабилизации империи) и монопольные цены на фрукты, во много раз превышавшие общемировые, давали те самые тысячи рублей, которые необходимы для покупки жены и содержания многодетной семьи (включая нескольких взрослых сыновей, годами слоняющихся без работы в ожидании собственной свадьбы). Поэтому там рождаемость была — и остается — одной из самых высоких в мире. Теперь положение начинает — только начинает! — меняться, но, наверное, потребуются многие десятилетия, прежде чем оно изменится радикально, а за это время население удвоится там как минимум дважды. И такая же ситуация — во многих развивающихся странах. Противозачаточные средства — это очень гуманно, особенно по сравнению с абортом, который, безусловно, является узаконенным убийством ребенка. Совершенно так же, как никотин и алкоголь — узаконенные наркотики, убивающие человека не сразу. Но мы не зря назвали человека бесстыдным хвастуном за его чванливое самоназвание “сапиенс”, разумный. Ах, если бы! Этнографические экспедиции дали поразительное открытие: первобытное мышление дикарей исключает в их сознании связь между половым актом и рождением ребенка. Приятно провести время с женщиной — это одно, а то, что спустя какое-то время появляется ребенок — что ж, случается! (Помните мои собственные детские представления на этот счет? Оказывается, они имеют глубокие корни в истории развития человеческого мышления). И мы, оказывается — не только дети, но и их папы и мамы! — недалеко ушли от своих первобытных предков. Мало у кого из так называемых деятелей науки и культуры в республиках бывшего СССР жена ни разу не бегала делать аборт. А ведь эти люди причисляют себя к сливкам интеллигенции, живут в крупных городах, располагают исчерпывающей информацией о противозачаточных средствах и имеют возможность купить их в ближайшей аптеке по символической цене (правда, самые примитивные). Но, увы, даже у деятелей культуры уровень культуры половых — и всех прочих — отношений, как правило, таков, что о культурных способах предохранения от беременности вспоминают только на следующий день. Что же говорить о деятелях не науки и не культуры? Русский мужик, в отличие от узбекского или таджикского, уже сообразил, что многодетная семья в современных условиях — пережиток прошлого, дикость. Однако, в отличие от германского или французского, еще не сделал из этого открытия никаких оргвыводов для супружеских отношений. Результат: на русскую женщину приходится, в среднем, вдесятеро, а может быть и во многие десятки раз больше абортов, чем на германскую или французскую. При наличии контрацептивов. А на узбекскую и таджикскую, а также бразильскую, арабскую, нигерийскую, индийскую и т.д., у которых стадия массового перехода к абортам еще впереди, — в несколько раз больше родов. Тоже при наличии контрацептивов. Конечно, все три фактора, накладываясь друг на друга, дают определенный эффект. Как мы уже упоминали, темпы роста мирового народонаселения постепенно — пусть даже сравнительно незначительно — снижаются. И именно на этом отрадном факте покоятся розовые надежды демографов на то, что численность землян на нашей планете во второй половине грядущего столетия стабилизируется на уровне примерно 12 млрд. (±1 —2 млрд.). Но темпы снижения рождаемости могут не поспеть за темпами назревания проблемной ситуации, связанной с “демографическим взрывом”. И тогда не избежать взрыва социально-политического, при котором регулирование численности народонаселения произойдет стихийно-хирургическими методами: войнами, болезнями, голодом. Поэтому желательно, чтобы поспели. Достичь этого, по мнению многих компетентных людей, возможно только одним способом: формированием мирового общественного мнения в пользу необходимости скорейшего и повсеместного перехода от многодетной к “среднедетной” семье (3—4 ребенка). Эта ориентация на “среднедетность” является одной из существенных составных частей идеологии альтернативной цивилизации. Правда, она до крайности затрудняется рядом обстоятельств, в том числе наличием в мире не одной, а двух противоположных друг другу проблемных демографических ситуаций. А также вопиющей инертностью национальных правительств при решении вопросов демографической политики, их равнодушием к рекомендациям авторитетных международных организаций, позволяющим избежать дискриминации, одинаково для всех стран, для всего мира в целом. Каковы же эти две проблемные демографические ситуации? Обратимся сначала к развитым странам мира.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «“Демографический взрыв”» з дисципліни «Альтернативна цивілізація»
