Мы являемся свидетелями гигантского эксперимента в социальной инженерии: создание Европейского союза. Он заслуживает более пристального внимания. Этот про-цесс имеет непосредственное отношение к вопросу, который мы определили в качестве важнейшей проблемы нашего времени: как преодолеть препятствия, которые националь-ный суверенитет ставит на пути решения общей задачи. Эта задача не решается непосред-ственно; но если бы дело обстояло именно так, то процесс в Европе не зашел бы так дале-ко, как сейчас. Скорее, задача решается косвенным путем: формулируется конкретная цель и обеспечивается необходимая поддержка. Все началось с Объединения угля и стали и дошло до введения единой валюты. Каждый шаг был сопряжен с определенным недостатком, который можно было исправить, только сделав следующий шаг вперед. Процессу присуща неопределенность, и невозможно сказать, как далеко он зайдет. Каждый шаг наталкивается на сопротивление, а оно во многом определяется ожиданием, что за ним по-следуют другие шаги в том же направлении. Такие ожидания имеют под собой основание. Введение единой валюты, например, не вполне достигнет своей цели без единой фискаль-ной политики. Получит ли введение единой фискальной политики достаточную политиче-скую поддержку, — покажет только будущее. Процесс интеграции сталкивается с трудностями. Его инициирует политическая элита, но он лишается поддержки со стороны масс. Идея единой Европы была в высшей степени заманчивой, особенно когда память о последней войне была еще свежа в умах людей, а Европа испытывала угрозу со стороны Советского Союза. Реалии Европейского союза в том виде, в каком он функционирует сейчас, куда менее привлекательны. В поли-тическом отношении это — по-прежнему союз государств, которые делегировали Евро-пейскому союзу часть своего суверенитета. В экономической области, где такое делегиро-вание произошло относительно давно, Союз функционирует довольно успешно, но в по-литической сфере делегирование полномочий практически отсутствует. Европейская ко-миссия действует по указаниям Совета министров, однако оба органа руководствуются скорее национальными интересами, чем общей задачей. Решения принимают форму меж-дународного договора: его трудно заключить и еще труднее изменить. Членов Комиссии назначают в соответствии с национальными квотами, а ее работа подвержена всем недостаткам бюрократического аппарата, вынужденного служить не одному господину, а пят-надцати господам. Перед нами предстает тяжеловесная бюрократическая организация, ра-ботающая непонятным образом, окутанная секретностью и не подотчетная общественно-сти. Чтобы изменить такое представление, работа Комиссии должна быть подотчетна гра-жданам этих стран, либо через их национальные парламенты, либо через Европейский парламент, но граждане не требуют этого, так как утратили ко всему интерес. Националь-ные правительства усвоили дурную привычку винить Брюссель во всем, что не нравится их гражданам, а Европейский парламент в целом не пользуется должным уважением. Разочарование проявляется у растущего числа граждан, которые отвергают идею Европы и придерживаются националистических и ксенофобских взглядов. Хочется наде-яться, что политической элите снова удастся мобилизовать общественное мнение, но на этот раз оно должно быть направлено против самой политической элиты. Граждане этих стран должны осуществлять прямой политический контроль над правительством Европей-ского союза. При этом проблему национального суверенитета придется решать более ос-новательно, чем когда-либо раньше, а успех такого шага далеко не гарантирован. Неудача способна привести к дезинтеграции Европейского союза, поскольку интеграция — это ди-намический процесс, и если он не продвигается вперед, то откат назад практически неиз-бежен. Когда я говорю, что процессу присуща неопределенность, я имею в виду именно это. (Если уж на то пошло, я считаю, что самым правильным шагом вперед было бы сделать правительство Союза, т.е. Европейскую комиссию, подотчетным не Европейскому парламенту, а органу, образованному из представителей национальных парламентов. Та-кой орган позволил бы гражданам этих стран более непосредственно участвовать в делах Союза и означал бы менее явное покушение на национальный суверенитет. Он также пользовался бы поддержкой национальных парламентов, которым угрожает растущая роль Европейского парламента. В целом такая схема имеет больше шансов на успех, чем попытка изменить полномочия и имидж Европейского парламента.) В сфере внешней политики Европейский союз не добился каких-либо значи-тельных успехов. В качестве второго стержня Союза в Маастрихтском договоре фигури-рует единая внешняя политика, однако он не посягнул на суверенитет государств-членов. Результаты можно было предвидеть: общая политика не сложилась. Внешняя политика по-прежнему подчиняется интересам отдельных стран. Единая политика была дискреди-тирована самим процессом переговоров о заключении Маастрихтского договора. В ходе упорного торга, приведшего к договору, бывший министр иностранных дел Германии Ганс-Дитрих Геншер добился европейского согласия на независимость Хорватии и Сло-вении, тем самым ускорив начало войны в Боснии. Нынешняя ситуация остается крайне неудовлетворительной, но было бы нереа-листично ожидать изменений в положениях Маастрихтского договора. Более того, было бы трудно оправдать делегирование Европейскому союзу полномочий в области внешней политики, так как государства-члены имеют собственные национальные интересы, осо-бенно в сфере торговли и инвестиций. Имеется много вопросов, представляющих общий интерес, но они обычно находятся за рамками государств - членов Европейского союза. Балканы, Ближний Восток, Северная Африка и бывший Советский Союз - это сферы ин-тересов не только для Европы, но для США и остального мира. Я полагаю, что необходим более широкий подход, и он должен опираться на более широкий альянс с центром в США.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Европейский союз» з дисципліни «Криза світового капіталізму»
