Я испытывал большие трудности на протяжении всей книги при обсуждении взаимосвязи между рыночными и социальными ценностями. Проблема не в том, чтобы установить факт различия между ними; трудность состоит в обсуждении содержания и характера социальных ценностей. Рыночные фундаменталисты склонны пренебрегать со-циальными ценностями, утверждая, что каковы бы они ни были, они проявляются в пове-дении на рынке. К примеру, если люди хотят заботиться о других людях или защитить окружающую среду, они способны выразить свои чувства, потратив деньги на соответствующие цели, а их альтруизм станет частью ВНП — точно так же, как потребление предметов роскоши. Чтобы доказать, насколько эта аргументация ошибочна, мне не нуж-но прибегать к абстрактным рассуждениям, которых уже было предостаточно; я могу опе-реться на собственный опыт. В качестве анонимного участника финансовых рынков мне никогда не приходи-лось оценивать социальных последствий своих действий. Я сознавал, что при определен-ных обстоятельствах эти последствия могут оказаться пагубными, но я оправдывал себя тем, что играю по правилам конкурентной игры, и если бы я налагал на себя дополнитель-ные ограничения, то проигрывал бы. Более того, я понимал, что мои угрызения совести ничего не изменят в реальном мире, учитывая преобладание на финансовых рынках эф-фективной или почти совершенной конкуренции; если бы я перестал действовать, кто-то занял бы мое место. Решая вопрос, какие акции или валюты купить или продать, я руково-дствовался лишь одним соображением: максимизировать свою прибыль, сопоставив риски и вознаграждение. Мои решения относились к событиям, имевшим социальные последст-вия: покупая акции Lockheed и Northrop после того, как их руководителей обвинили во взяточничестве, я помогал поддержать цены их акций. Когда я продавал «короткие» пози-ции фунта стерлингов в 1992 г., моим контрагентом выступал Банк Англии, и я опустошал карманы британских налогоплательщиков. Но если бы я попытался учитывать еще и соци-альные последствия своих действий, то это опрокинуло бы все мои расчеты в части соотнесения риска и вознаграждения и мои шансы добиться успеха снизились бы. К сча-стью, мне не надо волноваться из-за социальных последствий — они все равно бы про-изошли: на финансовых рынках имеется достаточное количество игроков, так что один участник игры неспособен оказать заметное влияние на результат. Участие моей социаль-ной совести в процессе принятия решений ничего не изменило бы в реальном мире. Вели-кобритания все равно девальвировала бы свою валюту. Если бы я тогда не проявлял целе-устремленности в получении прибыли, это отразилось бы только на моих результатах. Я сознаю, что приведенная аргументация применима исключительно к финансо-вым рынкам. Если бы мне пришлось иметь дело с людьми, а не с рынками, я бы не смог избежать морального выбора и не смог бы также успешно делать деньги. Я благословляю судьбу за то, что она привела меня на финансовые рынки и позволила не замарать руки . Анонимные участники рынка в основном освобождены от морального выбора, пока они играют по правилам. В этом смысле финансовые рынки не аморальны, этот аспект соци-альной жизни им вообще чужд. Указанная особенность рынков делает еще более настоятельной необходимость формирования регулирующих их правил. Анонимный игрок может игнорировать мораль-ные, политические и социальные соображения, но если смотреть на финансовые рынки с позиций общества, то такими соображениями пренебрегать нельзя. Как мы видели, фи-нансовые рынки могут вести себя как катящийся шар, который опрокидывает на своем пу-ти целые экономики. Хотя игра по правилам и оправдывает наши действия, мы не вправе быть безразличными к правилам, по которым мы играем. Правила разрабатываются вла-стями, но в демократическом обществе власти избираются игроками. Коллективные дей-ствия могут оказать более непосредственное влияние. Например, бойкот южноафриканских инвестиций оказался успешным и содействовал смене режима в Южной Африке. Но Южная Африка была исключением, поскольку в отношении нее была пред-принята коллективная акция. Обычно социальные ценности не находят отражения в пове-дении на рынке индивидуальных участников, а потому они нуждаются в какой-то иной форме проявления. Действие на рынке и формулирование правил — это две разные функции. Было бы ошибкой ставить знак равенства между рыночными ценностями, которыми руково-дствуются индивидуальные участники рынка, и социальными ценностями, которыми сле-дует руководствоваться при формулировании правил. К сожалению, это различие отчет-ливо видно далеко не всегда. Коллективное принятие решений в современных демократи-ческих обществах — это во многом соревнование между конкурирующими интересами. Люди стремятся приспособить правила к своим интересам. Иногда они прибегают к лоб-бированию, и тогда может случиться забвение моральных соображений — что явно недо-пустимо. Социальные ценности имеют значение не только при формулировании правил для участников рынка (например, правил, запрещающих «инсайдерам» вести торговлю, т.е. тем, кто обладает «внутренней» информацией), но и при обслуживании общественных потребностей — безопасности населения, образования или защиты окружающей среды. Многие из таких услуг могут предоставляться на коммерческой основе. Существуют платные дороги, частные образовательные учреждения и тюрьмы, управляемые коммерче-скими фирмами; можно продавать права на выбросы вредных веществ. Где провести ли-нию между государственным и частным, а проведя эту линию, как регулировать предос-тавление такого рода услуг частными фирмами, — следует решать коллективным способом. Все это выглядит достаточно просто; настоящие же трудности начинаются, как только осознается различие между рыночными и социальными ценностями. Как они соот-носятся между собой? Рыночные ценности определенно отражают интересы конкретного участника рынка, тогда как социальные ценности имеют отношение к интересам общества в целом, — как их представляют себе его члены. Рыночные ценности можно измерить в денежном выражении, но относительно социальных ценностей возникает проблема. Их трудно определить и еще труднее измерить. Чтобы оценить прибыль, достаточно взгля-нуть на нижнюю строку баланса. Но как измерить социальные последствия того или иного действия? Действия имеют непредвиденные последствия, которые находят отражение во всех статьях баланса. Их невозможно свести к общему знаменателю, поскольку они по-разному отражаются на разных людях. Будучи филантропом, я превосходно знаю, какие возможны «непредвиденные» последствия, и пытаюсь взвесить их. Но я располагаю неос-поримым преимуществом — я сам себе хозяин. В политике решения приходится прини-мать коллективным образом, поэтому оценить результаты намного сложнее. Когда разные люди предлагают различные способы действий, связь между намерениями и последствия-ми становится крайне неопределенной. Неудивительно, что политический процесс функ-ционирует менее эффективно, чем рыночный механизм. Недостатки политического процесса приобрели еще большую остроту, когда экономика стала превращаться в мировое хозяйство — становиться поистине глобальной, а рыночный механизм стал проникать в такие сферы общества, которые ранее находились вне рыночных отношений. Нетрудно понять, почему так происходит. Как я уже говорил, социальные ценности отражают заботу о других людях. Они подразумевают некую общи-ну, к которой мы принадлежим. Будь я действительно независимым и не связанным с дру-гими людьми, у меня не было бы серьезной причины думать о них, если не считать собст-венных пристрастий; внешние влияния, исходящие от общины, к которой мы принадле-жим, тогда бы отсутствовали. Однако рыночная экономика не функционирует как некая община, еще меньше это относится к мировой экономике. В результате давление извне во многом ослаблено. Желание принадлежать к общине может сохраняться — можно даже утверждать, что оно внутренне присуще человеческой природе. Однако на рынке, осно-ванном на сделках, в отличие от рынка, основанного на отношениях, — мораль может стать обузой. В условиях высококонкурентной среды люди, озабоченные проблемами от-ношений с другими людьми, преуспевают меньше тех, кто не отягощен моральными сооб-ражениями. Таким образом социальные ценности претерпевают то, что можно было бы назвать процессом нежелательного естественного отбора. Беспринципные люди оказыва-ются в выигрыше. Таков один из наиболее тревожных аспектов мировой капиталистиче-ской системы. Однако такая аргументация начинает наталкиваться на логические неувязки. Ес-ли люди решают пренебречь своими социальными обязательствами, то кто может сказать, что они ими пренебрегли? На каком основании преобладающие социальные ценности мо-гут считаться ущербными, если они действительно преобладают в обществе? Где крите-рий, по которому можно судить о социальных ценностях? В этой сфере не существует объективного критерия, который имеется в естественных науках. Я постараюсь преодолеть указанную трудность, сравнив политический процесс с рыночным механизмом. Мне удалось показать недостатки финансовых рынков, поскольку у меня был некий стандарт, с которым их можно было сравнивать, а именно — равновес-ное состояние. Я пытаюсь сделать то же применительно к политическому процессу, со-поставив его с рыночным механизмом. Я пытаюсь подчеркнуть два взаимосвязанных момента. Один состоит в следую-щем: в связи с распространением меркантильных ценностей и их влиянием на политику, политический процесс менее эффективно обслуживает общественные интересы, чем в то время, когда люди были более чувствительными к социальным ценностям или «граждан-ским добродетелям». Второй момент заключается в том, что политический процесс менее эффективно корректирует собственные эксцессы, по сравнению с рыночным механизмом. Оба эти соображения подкрепляют друг друга рефлексивным образом: рыночный фунда-ментализм подрывает демократический политический процесс, а эффективность полити-ческого процесса не служит мощным аргументом в пользу рыночного фундаментализма. Институтам представительной демократии, которые успешно функционировали в США, в значительной части Европы и многих других странах, теперь угрожает опасность, а граж-данские добродетели, утраченные однажды, возродить трудно.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Отличие рыночных ценностей от социальных» з дисципліни «Криза світового капіталізму»
