Основные подходы к анализу внешней политики России
Исходя из многообразия написанного и сказанного по поводу внешнеполитической ориентации России в современном мире, можно говорить о двух взаимосвязанных классификациях подходов к анализу данного предмета. Первый подход основан на критерии приоритетных геополитических (в некоторых случаях геоэкономических) векторов российской внешней политики. В его рамках можно выделить следующие направления. Во-первых, предпочтительная ориентация на страны СНГ. Сторонниками такой политики являются неправительственная организация Совет по внешней и оборонной политике (СВОП), возглавляемая С.Карагановым, Институт стран СНГ во главе с К.Затулиным. Объективные предпосылки ориентации на страны СНГ связаны с тем, что Россия больше других субъектов бывшего СССР потеряла от распада страны. Это и глубина стратегического пространства (территория, доступная военным средствам потенциального неприятеля), и морские порты на Черном, Балтийском и Каспийском морях, и разрыв технологических цепочек, завязанных на Россию, и 25 млн человек русскоязычного населения, оставшегося за пределами родины (к настоящему времени его численность уменьшилась из-за миграции в Россию и другие страны). Поддерживаемые в настоящее время политические, экономические, гуманитарные связи со странами СНГ позволяют России, при условии продуманной политики с ее стороны, сохранять сферу своего влияния на значительной части постсоветского пространства как необходимое условие ее великодержавного статуса. Вместе с тем межгосударственные отношения в СНГ имеют непростой характер и в этой связи вновь и вновь ставится вопрос о том, какой должна быть российская политика в отношении стран бывшего СССР. За время, минувшее с Беловежских соглашений о роспуске СССР (1991 г.), российская политика на постсоветском пространстве прошла несколько этапов. Сначала - полное забвение и игнорирование. Затем последовал длинный период "бумажной интеграции". Руководство России, стремясь отмолить грех развала СССР, выступало двигателем создания псевдоинтеграционного объединения - СНГ. Подписывались сотни договоров, не стоивших бумаги, на которой ставились подписи, проводились десятки - на 95 процентов бессмысленных - встреч. На пять процентов они были полезны, но по большей части с точки зрения легитимизации лидеров новых государств. Однако была и реальная польза. СССР пока вышел из развала без масштабных войн, которыми, за редчайшими исключениями, сопровождались распады имперских государств. Как принято говорить, СНГ – это цивилизованная форма развода советских республик. Следствием националистических настроений элит сопредельных государств, а также различиях в моделях экономического и политического развития, явилось их почти повсеместное сопротивление интеграции. Интеграционный процесс, понимаемый как взаимопроникновение, был обречен изначально. В последние годы был, видимо, упущен момент для интеграции с Белоруссией. Механизм Союзного государства Россия - Беларусь служит прикрытием стремления белорусского руководства как можно жестче отгородиться от российского политического, экономического и медийного влияния. Четырехсторонний проект единого экономического пространства (ЕЭП) - Россия -Украина - Казахстан - Белоруссия - тоже малоэффективен. Слишком разнятся интересы и модели развития этих стран. К тому же попыткам интеграции достаточно эффективно препятствуют внешние силы, особенно на территории Украины и Грузии, организовавшие там так называемые «цветные революции» антироссийской ориентации. Проекты типа ГУАМ (объединение Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы), хоть и носят весьма искусственный характер, имеют также выраженную антироссийскую направленность. Страны СНГ стали зоной активности нерегиональных сил, прежде всего США, поскольку контроль над ними дает возможность влиять на развитие ситуации в Восточной Европе, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Этнический и религиозный плюрализм региона создает благоприятные условия для деятельности крупных держав по известной формуле «разделяй и властвуй». Какие-либо претензии России на особые отношений со странами СНГ не разделяются мировым сообществом, рассматриваются как «неоимпериализм». Сказанное не значит, что интеграционные проекты на территории бывшего СССР нежизнеспособны вообще. Весьма привлекательным и реалистичным - при целенаправленной политике с обеих сторон - выглядит российско-казахстанский проект. Государства имеют серьезные взаимные интересы, не боятся быть "поглощенными" и главное - создают схожие растущие и достаточно эффективные экономические системы. Наконец, они близки по социально-экономическому уровню развития. Но в целом российская политика в отношении сопредельных государств требует новой оценки, создания механизма ее проведения и координации на государственном уровне, адекватного аналитического обеспечения. В целом – большего внимания. Уже в начале президентства Владимира Путина обозначился более прагматичный курс. Был провозглашен упор на двусторонние отношения. Началась, пусть и в недостаточных объемах, поддержка проникновения российского бизнеса в сопредельные государства. Во-вторых, приоритет азиатского направления (евразийский подход). Одним из наиболее ярких представителей данного подхода является политический философ А.С.Панарин. Ссылаясь на российского мыслителя XIX века Н.Я.Данилевского, Панарин полагает, что сегодня Россия в своих отношениях в Западом переживает примерно ту же фазу развития, какую она переживала после Крымской войны середины XIX в., которая закончилась поражением нашей страны и ее фактической международной изоляцией. Вслед за Данилевским Панарин утверждает, что Россию допускают к участию в европейских делах лишь на той стадии, когда Европа расколота и ей изнутри угрожают гегемонистские притязания (Карл I, Фридрих Великий, Наполеон, Гитлер). Напротив, когда Европа чувствует себя объединенной и стабильной, наступает черед открыто антирусской политики. Сегодня Европа в целом едина и поэтому, как никогда, солидарна в своем цивилизационном неприятии России. «Евроцентризм, склонный отождествлять западную цивилизацию с общечеловеческой, а прогресс со всемирной вестернизацией, издавна видит в России главную преграду на пути прогресса», - пишет Панарин . Альтернатива для России есть, считает ученый. Она связана с евразийской идеей. Россия должна ориентироваться на Восток, в привычную цивилизационную нишу. Речь идет об образовании цивилизационно-федеративных образований между славяно-православной, тюрко-мусульманской и буддистско-конфуцианской цивилизациями. Одним из условий этого единства является значительная активизация усилий по благоустройству российских регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Данная позиция небезупречна. Критические аргументы в ее адрес связаны как с историческим прошлым России, так и с ее современным политическим и экономическим положением. Во-первых, если отвлечься от идеологического противоборства периода холодной войны и обратиться к объективным факторам, именно антизападная политика, разрыв с наиболее активно развивающимися странами мира обрекли СССР на экономически ослабленное состояние и в конечном итоге привела к экономическому коллапсу советской экономики. Во-вторых, вызывают сомнения призывы к ориентации на близко партнерские отношения с рядом стран Востока, прежде всего Китаем. Позиции этой страны в современной мировой политике определяются укреплением ее экономического и политического статуса и, как следствие, усилением амбиций и претензий на мировой арене. Уже в среднесрочной перспективе (через 10-15 лет) можно ожидать, что КНР из стратегического партнера России превратиться в ее стратегического соперника. В-третьих, Россия дискредитирует себя, поддерживая отношения с так называемыми «изгоями» международных отношений - Ираном, Сирией, группировкой Хамас, пришедшей к власти на палестинских территориях Израиля. Впрочем данный аргумент может быть и оспорен: хорошо, что в мире есть политические силы (в лице России), способные обеспечивать «мост» между ведущими западными державами и оппозиционными им силами третьего мира. Наконец, в-четвертых, аргументом против евразийской ориентации России может служить обстоятельство экономического характера, на которое не часто обращают внимание. Дело в том, что в процессе ускоренной модернизации новые индустриальные страны Азии (Южная Корея, Тайвань и др.) не создали собственную систему НИОКР, которая соответствовала бы уровню их индустриализации, не говоря уж о возможности перехода к постиндустриальной стадии. Даже Сингапур, вплотную приблизившийся по основным экономическим показателям на душу населения к лидерам мировой экономики уже в середине 1980-х гг., в 1987 г. тратил на НИОКР только 0.9% своего ВВП, хотя в развитых странах Запада на эти цели расходовалось 2.0 – 2.7%. «Тигры» же второго поколения, Малайзия и Таиланд, выделяют на НИОКР и того меньше . Индустриальная модернизация этих стран осуществляется за счет заимствования инноваций в странах Запада, но они почти ничего не сделали для генерирования собственных научных результатов. В контексте эти обстоятельств, для России, видимо, будет больше смысла выстраивать отношения прежде всего со странами мирового научно-технического авангарда, а не пользоваться технологиями со «вторичного рынка». В-третьих, позиция равноудаленности от центров мирового влияния, таких как США, Евросоюз, Китай. Речь идет о своего рода «нейтралитете» в мировой политике. Такая точка зрения просматривается в работах и выступлениях А.Уткина, А.Задохина, Я.Пляйса. Свою позицию Уткин аргументирует ссылкой на известный тезис С.Хантингтона о планетарной цивилизационной разобщенности, наступившей после окончания холодной войны. Хантингтон выделяет несколько социокультурных образований в современном мире, среди которых – православная цивилизация, идентифицирующаяся с Россией, прежде всего. По мнению ученых, современный мир характеризуется конфликтом цивилизаций и в этих условиях, как считает Уткин, России во внешней политике правильнее всего было бы придерживаться так называемой «формулы Пальмерстона», названной по имени сформулировавшего ее английского дипломата XIX века применительно к внешней политике Англии тех времен. Напомним, что Англия во второй половине XIX в. была сильнейшей державой мира. Суть концепции состоит в том, чтобы не строить долгосрочные стратегические отношения ни с кем в мире, а придерживаться позиции тактической гибкости . В качестве критического замечания по поводу данной точки зрения следует отметить, что статус России в современном мире далеко не соответствует международному статусу Англии XIX в. У современной России множество нерешенных внутренних проблем и много недоброжелателей даже в ближнем зарубежье. Поэтому возведение себя на некий «политический Олимп» вряд ли оправдано. Противоположная аргументация в пользу международной равноудаленности России присутствует у Задохина и Пляйса. Эти ученые, напротив, ссылаются на внутренние проблемы России, связанные прежде всего с ее экономическим положением (зависимость от экспорта энергоресурсов, низкая конкурентоспособность на мировом рынке в области промышленных товаров и продукции высоких технологий). В этих условиях России следует придерживаться международной тактики, которую демонстрирует Китай – концентрация на внутренних экономических проблемах и по возможности минимальное участие в международных спорах и конфликтах. Аргументы против такой позиции содержатся в подходе В.Кременюка к внешней политике России. Во-первых, ученый утверждает, что в современном мире, имея только таких союзников как Беларусь и Узбекистан, России не выжить. Этого не достаточно для выживания в жесткой конкурентной среде. Во-вторых, вокруг Российской Федерации существуют три гигантские «воронки притяжения»: Запад, Китай и мусульманский мир. Запад втягивает почти всю западную часть СНГ (включая Калининградскую область России), и не исключено, что со временем Украина, Грузия, Молдова, Азербайджан станут вслед за странами Прибалтики участниками западных структур безопасности и экономических систем. Мусульманский мир не обладает аналогической силой притяжения, но и он уже «выделил» для себя мусульманские регионы России (Северный Кавказ, Татарстан, Башкорстан) в качестве стратегических целей наряду со Средней Азией и Закавказьем. Нужды модернизации китайского «миллиарда» требуют доступа к российским энергетическим и иным природным ресурсам теряющей свое население Сибири. В этих условиях, считает Кременюк, не вызывает сомнения, что пред Россией обязательно возникнет проблема присоединения к Западу или к Востоку . В-четвертых, политэкономическая концепция «евразийского моста». Ее активным сторонником является, например, С.М.Рогов . Он не без основания полагает, что одной из приоритетных задач экономической и внешней политики России является включение нашей страны в процесс взаимодействия Евросоюза и Восточной Азии, начавшийся во второй половине 1990-х гг. К сожалению, Россия, великая евразийская держава, практически не участвует в этом диалоге, и до сих пор у нас очень мало знают о том, что такой диалог существует уже несколько лет и приносит реальные результаты. Между тем торговля между Европой и Азией удваивается каждые 5-6 лет, превратившись в наиболее динамично развивающийся сегмент мировой экономики. С 1996 г. регулярно происходят встречи лидеров Восточной Азии и Европы в рамках структуры АСЕМ (ASEM – Asia-Europe Meeting). Российская Федерация может играть уникальную роль в АСЕМ, поскольку является единственной «азиатской» страной, имеющей договор о сотрудничестве с ЕС, и в то же время – единственной «европейской» страной, являющейся членом АТЭС. Однако в настоящее время через РФ проходит не более 1-2% всей торговли между Востоком и Западом. Причины сложившейся ситуации связаны прежде всего с последствиями распада СССР и развала единой транспортной системы. В результате, несмотря на проигрыш во времени, грузопотоки пошли южным маршрутом, через Индийский океан. Одновременно усиливаются потоки развития трансконтинентальных транспортных потоков в обход России. К их числу относятся планы воссоздания «Великого шелкового пути». При попытках обойти Россию, выстраивая новой «Шелковый путь» из Азии в Европу, к сожалению, преобладает политический фактор. В последние годы все чаще грузы ЕС идут в Восточную Азию через Закавказье и Центральную Азию. Это стимулирует группировку ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова), пытающейся противостоять России в СНГ. Через территорию России проходит всего около 2% товарооборота Запад – Восток. Таким образом, России приходится сталкиваться с острой конкуренцией в борьбе за роль в формирующейся трансконтинентальной транспортной системе. Тем не менее в этой сфере Россия все еще остается конкурентоспособной. Потенциал России в области трансконтинентальных транспортных перевозок состоит в следующем. Россия занимает 30% территории евразийского континента. Имеющаяся в России транспортная сеть относительно разветвленная. Она включает Транссиб и БАМ, развитую трубопроводную сеть, морские порты во всех бассейнах, сеть воздушных портов и аэропортов. На долю России приходится 7% глобальной железнодорожной сети. При этом транзит через российскую территорию предпочтителен для перевозчиков, поскольку минимально упрощает транспортную схему: одна страна – одно таможенное законодательство. Задача заключается в том, чтобы Россия вступила в АСЕМ, заручившись поддержкой как Евросоюза, так и стран Восточной Азии. Можно полагать, что Российская Федерация как великая евразийская держава может по праву претендовать на присоединение к этому форуму. При этом мы могли бы играть роль не «бедного родственника», а ключевого звена в развитии экономических и политических связей между Европой и Азией. Конечно, имеются немалые трудности на этом пути. Необходимо безотлагательно начать модернизацию всего российского транспортного комплекса с привлечением как частного российского, так и зарубежного капитала. По имеющимся данным, изношенность локомотивного состава на российских железных дорогах достигла 65%, а свыше 35% путей имеют дефекты. Требуют немедленной замены почти тысяча мостов и сооружений, построенных еще в XIX в. На пространстве от западной до восточной границы России отсутствует единая система оптико-волоконной связи. Реализовать свои геоэкономические возможности – стратегическая задача России. Это поможет России уйти от преимущественно сырьевой ориентации в мировой экономике и поднимет роль и влияние в мировой политике. В-пятых, ориентация на страны Запада. В рамках этого подхода российские ученые делятся на два «лагеря» - либералов и реалистов, конечные выводы у которых совпадают – России предпочтителен союз с развитыми странами Запада, но аргументация различается. Либералы, в частности, А.Ю.Мельвиль, ссылаются на «безрадостные» результаты внешней политики России . Россия не стала активным участником интеграционных процессов ни в Европе, ни в Азии. В Европе, несмотря на все ультиматумы российского руководства, не удалось остановить расширение НАТО на Восток. Историческая роль России на Балканах сходит почти на нет. В АТР нет намека на решение территориальной проблемы с Японией. Проект СНГ, по мнению Мельвиля, не удался в основном из-за факторов глубинного порядка, а не ошибок, которые тоже были. Россия уже не ядро интеграции на постсоветском пространстве. Ее претензии на это просто-напросто не подкреплены ресурсами. К тому же у стран СНГ, не говоря уж о Балтии, во многом разные векторы исторического, цивилизационного и политического тяготения, и отношения с ними надо строить не просто как с независимыми странами, но такими, у которых свои, неперсекающиеся с российскими интересы. Бывшие союзники в Центральной и Восточной Европе сделали свой выбор – «вернулись в Европу». Их опасения в отношении бывшего «старшего брата» субъективно вполне реальны, и с эти надо считаться. Отношения с ними придется строить заново. В итоге, по мнению российских либералов, после советского проигрыша в холодной войне новая миросистема выстраивается при утрате традиционных российских ресурсов влияния. И так будет до тех пор, пока Россия не сделает свой политический и идеологический выбор, не скажет определенно к какому миру, к какой системе ценностей хочет принадлежать. Либералы однозначно отдают приоритет западной системе ценностей. Среди сторонников реалистического подхода стоит назвать А.Д.Богатурова, В.Г.Барановского, В.А.Кременюка. По мнению ученых этого направления западная ориентация во внешней политике России предпочтительна потому, что Запад представлен наиболее влиятельными странами мира. Лучше быть партнером лидера, чем его соперником, изнуряющим себя в соперничестве. Но стоит отдавать отчет в том, пишет Богатуров, что партнерство будет трудным. России придется быть разумно строптивым, но надежным партнером Запада, который будет вправе рассчитывать на какие-то привилегии . У ориентации на Запад есть две существенные проблемы. Во-первых, общественное мнение в России в последние годы отмечено усилением националистических настроений с преобладающим вектором в пользу тезиса «Россия – самостоятельный центр силы в мировой политике» и ностальгией по ее великодержавному статусу. Большинство россиян по-прежнему считают главным «врагом» России Америку, а главным союзником Белоруссию. Такие данные были получены в ходе опроса, проведенного исследовательской компанией «Башкирова и партнеры». Эксперты отмечают, что симпатии и антипатии наших сограждан довольно стабильны и не меняются на протяжении многих лет . Вторая проблема связана с объективным расхождением ряда интересов в области безопасности (расширение НАТО на Восток, американская НПРО и др.), где пока не найдено взаимопонимание. Вторая классификация подходов к приоритетам внешней политики России - впрочем, тесно переплетающаяся с первой классификацией – подчеркивает преемственность школ внешнеполитического мышления в России на протяжении столетий. К таким школам относятся западники, державники и цивилизационщики . Современные западники подчеркивают сходство России с Западом на основании таких общих ценностей, как демократия, свободный рынок и права человека, рассматривая западную цивилизацию в качестве наиболее жизнеспособной и развитой в мире. Западники предупреждают против излишне тесных связей с прежними советскими республиками, убеждая в том, что только в сообществе с «цивилизованными странами Запада» и при условии создания либеральных норм внутри страны Россия сможет успешно справиться с угрозами и преодолеть экономическую и политическую отсталость. Такое видение «интеграции» и «стратегического партнерства с Западом» было характерно для министра иностранных дел России первой половины 1990-х гг. А.Козырева и первого президента России Б.Ельцина. Современные державники придают особое значению сохранению социальной и политической стабильности и способности государства к управлению страной. В российской внешней политике это направление является, по-видимому, наиболее влиятельным. Представители державничества не скрывают, что отдают предпочтение ценностям укрепления власти, стабильности и суверенитета по сравнению с ценностями свободы и демократии. Принципиально важным для них выступает понятие внешних угроз российской безопасности. Со времен татаро-монгольского нашествия у русских сформировался психологический комплекс опасности. Многочисленные войны в Европе и Азии способствовали дальнейшему укреплению этой ментальности, убеждая державников в правоте своего мышления. Принципиальное различие во внешней политики таких державников, как Е.Примаков и В.Путин состоит в том, что Примаков стремился интегрировать постсоветское пространство и сдерживать глобальные амбиции США в союзе с Китаем и Индией. Путин же сосредоточился на выстраивании двусторонних отношений со странами постсоветского региона и попытался сделать Америку партнером в борьбе с международным терроризмом. При этом державники не являются антизападниками. Они лишь добиваются признания Запада иным путем – подчеркивая определяющее значение экономической и военной мощи. Наконец, цивилизационщики всегда рассматривали российские ценности как принципиально отличные от западных, стремясь при этом к их широкому распространению в мире. В отличие от западников и державников, цивилизацинщики стремятся бросить вызов самой системе ценностей Запада, настаивая на культурном превосходстве России и государств, объединенных вокруг нее. Некоторые представители этого направления демонстрируют твердую приверженность ценностям православного христианства, в то время как другие видят в России воплощение синтеза различных религий. К примеру, так называемые неоевразийцы (А.Дугин, А.Митрофанов) рассматривают Россию как постоянно расширяющуюся континентальную империю, борющуюся за сферы влияния с атлантизмом, связанным прежде всего с деятельностью США.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Основные подходы к анализу внешней политики России» з дисципліни «Світова політика»
