В современной методологии — и в нашей стране, и за рубежом — научное знание принято понимать иерархически и мыслить здание социологической науки состоящим из нескольких этажей. Правда, количество этажей в социологическом здании у разных авторов разное. Большинство отечественных социологов исходят из трехуровневого деления социологии: общесоциологическая теория, специальные теории и конкретные эмпирические исследования3. Эту схему в середине XX в. разработал американский социолог Р. Мертон как некоторую рабочую схему, не придавая ей какого-то особого значения, а потому не выдвинув в ее обоснование каких-либо серьезных аргументов. Видимо, он полагал, что через некоторое время появится более совершенная и обоснованная концепция иерархического деления социологии, которая займет место своей предшественницы. За рубежом мертоновская концепция не пользуется широкой популярностью. Напротив, в СССР, а затем в России она поселилась прочно и надолго. Кое-кто считает — навсегда. Для советской социологии мертоновская схема была весьма кстати, поскольку предполагала одну-единственную общую теорию, а таковой считалась теория марксизма. Правда, с частными или специальными социологическими теориями было много труднее. В 1960—1980-е гг. кроме одной-двух теорий, действительно отвечающих всем методологическим требованиям, по лценкоЖ.Т. Социология: Общий курс. 2-е изд., перераб. идоп. М., 1998. С. 51. 436 существу, ничего не было. Существовало огромное множество всевозможных концепций, претендующих на роль научных теорий, но весьма субъективных и приблизительных. Но считаться всерьез с ними никто не мог. Поскольку в мертоновской схеме речь шла о специальных теориях (во множественном числе), необходимо было срочно найти подходящие теории, по возможности, не одну, а несколько. Таковыми стали отрасли социологии, которые спешно переименовали, без достаточных на то оснований, в специальные социологические теории. Они лучше подходили на вакантное место, поскольку чуть ли не главным критерием научной теории служит принятие ее большим количеством людей. В любой отрасли социологии, будь то социология семьи или социология преступности, всегда найдутся десятки, а то и сотни исследователей. Они и составляют необходимый кворум для отбора соответствующих теорий. С тех пор по всему российскому социологическому пространству гуляют специальные социологические теории труда, города, девиантного поведения, семьи и т.д. При этом забывают, что подобный статус не позволяет включать, скажем, в состав социологии труда или социологии семьи разработку собственного категориального аппарата. Однако все ученые, работающие в конкретных отраслях социологии и гордо (а может быть, и без всякой гордости, а просто по инерции) именующие свою область интересов специальной теорией, в обязательном порядке проводят философский и категориальный анализ предмета исследования. Специальная (или частная) теория по определению не имеет права доходить до столь высоких абстракций. Другое дело — отрасль социологии. У нее такие права есть. Существующее смешение двух уровней, двух совершенно разных методологических единиц научного знания — серьезный недостаток отечественной социологии, свидетельствующий о невысокой методологической культуре. Отрасль социологии не относится к вертикальному членению социологического знания. По преимуществу, хотя, возможно, и не целиком, она представляет горизонтальную плоскость организации социологического знания. Она свидетельствует о происходящем в науке углублении разделения труда и специализации (рис. 30).
Рис. 30. Вертикальное и горизонтальное членение социологического знания 437 Видимо, чувствуя ущербность своей позиции, многие отечественные ученые пытаются расширить границы специальной теории, подтасовывая под ее предметную сферу тот круг вопросов, который относится к компетенции социологической отрасли. Специальные социологические теории, на их взгляд, — это отдельные сферы социологического знания, которые имеют предметом исследования относительно самостоятельные, специфические подсистемы общественного целого и социальных процессов. К самостоятельным сферам и сегментам общества относятся политическая, социальная, экономическая и духовная сферы, а кроме них существуют еще крупные подсистемы или сегменты общества — семья, труд, город и т.д. В результате на свет появились такие специальные социологические теории, как этносо-циология, социальная стратификация, социологическая политология, социология труда, экономическая социология и др. К примеру, Е.В. Патлатая рассуждает о социологии музыки, а Я.И. Гилинский — о социологии девиант-ного поведения как о специальных социологических теориях. И таких примеров великое множество. Называть теорию культурного релятивизма специальной социологической теорией совершенно корректно, но абсолютно неправильно причислять к ним социологию труда, в рамках которой помимо социолого-философских категорий общественного разделения труда, отчуждения труда, характера и содержания труда, относящихся к общетеоретическому уровню знания, создано не менее 300-400 частных социологических, социально-психологических и социально-экономических теорий, существование которых не позволяет называть социологию труда специальной теорией. В пользу того, что речь идет именно об отрасли, а не о специальной теории, свидетельствует и тот факт, что в области мотивации и удовлетворенности труда проведено в мире более 10 тыс. эмпирических исследований, направленных на подтверждение 438 совершенно разных теорий. А помимо мотивации труда в тематическом поле социологии труда насчитывается превеликое множество вопросов, проблем, тематических областей, внутри которых существуют и свои концепции, и свои научные школы, и свой корпус эмпирических исследований. Научная теория чаще всего предполагает единственного автора, а не десятки тысяч, как это происходило в сфере социологии труда в годы ее расцвета. Даже если у нее не один, а несколько авторов (и такие случаи известны), результат их коллективного творчества представляет всегда некое теоретическое единство, целостность принципов, логическую последовательность утверждений, гипотез и выводов. Но о каком единстве теоретического целого можно говорить в социологии труда, где сотни и тысячи подходов, концепций, исследований, которые не только отличаются друг от друга, но и противоречат друг другу? Несмотря на очевидную несостоятельность концепции Мертона, до сих пор понятие «методология» в современной российской социологии, как пишут О. Маслова и Ю. Толстова, «отражает известную трехуровневую концепцию структуры социологического знания. Первый из них акцентирует внимание на логико-гносеологической функции общих социологических теорий. Второй подчеркивает значение специальных социологических теорий как прикладной логики исследования отдельных сфер социальной жизни, основных социальных институтов. Применительно к эмпирическому уровню чаще идет речь не о методологических принципах и представлениях, а только о методических приемах, правилах сбора и анализа эмпирических данных»4, которые обозначают понятиями «методика», «техника», «процедуры». Проблема трехуровневого строения социологического знания активно обсуждалась советскими обществоведами на протяжении четверти века — с середины 1960-хдо конца 1980-х. Как и проблема предмета общей социоло- 4 Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. М.,1998. С. 70. 439 гии, имеющей точно такую же историю, она стала больным местом в нашей науке. Причем ни в психологии, ни в этнографии, антропологии и экономике она вообще никогда не поднималась. Нет вопроса о специальной теории и в зарубежной социологии. Обычно представители родственных наук, равно как и зарубежные коллеги, мыслят структуру соответствующих наук в иных единицах — перспективах, парадигмах, научных школах и направлениях, теориях и подходах. Историческая обусловленность этого вопроса именно для социологии объясняется особенностями ее институциализации. Ее долгое время не признавали в стране, полагая, что для объяснения структуры и динамики общества вполне достаточно исторического материализма. Социологии отводили роль подносчика снарядов для главного калибра: мол, добывайте эмпирические факты, а интерпретировать их будем мы, философы-марксисты. Но социологи не желали ограничивать свои обязанности только сбором фактов. Они стремились к теоретическим обобщениям. Но как об этом легально заявить, не покушаясь на авторитет истмата и одновременно оставаясь социологом, а не философом? Попытка сохранить социологическое видение мира хотя бы на частнотеоретическом уровне вылилась в схему трехуровневого строения социологии, где место общей теории занимал исторический материализм, а место специальной теории и эмпирических исследований оставалось за социологией. Подобный компромисс — желание выжить при тирании истмата и одновременно не поссориться с ним — был возможен только благодаря мертоновской теории. Мы не станем останавливаться подробнее на критике мертоновской схемы, точнее сказать, ее советско-российской интерпретации, поскольку в дальнейшем будем касаться этого вопроса по мере необходимости. Рассмотрим новый вариант иерархического членения социологического знания, 440 который, на наш взгляд, имеет более весомое методологическое право на существование. Ее можно назвать пятиуровневой концепцией иерархии социологического знания.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ТРЕХУРОВНЕВАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОЦИОЛОГИИ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
