Pigou и многие экономисты после него усматривали в существовании внешних эффектов необходимость и оправдание для вмешательства государства в рыночный процесс. Поскольку внешние эффекты можно наблюдать почти в каждом секторе нашей экономики, политэкономы могут легко ссылаться на это явление, когда они в очередной раз намерены вмешаться в рыночный процесс. В столь разных сферах, как образование, здравоохранение, транспортная политика, научные исследования и торговая политика, вмешательство обосновывалось, в частности, внешними эффектами. Многие экономисты скептичны в отношении мотивации и эффективности действий "государства", т.е. политиков, чиновников. Поскольку данный инструментарий можно применять также для благоприятствования отдельным группам, постоянно сохраняется опасность злоупотреблений. Одновременно с этим нельзя забывать о стоимости таких вмешательств в рыночный процесс. Из-за ошибок вполне возможно общее ухудшение экономической ситуации. Таким образом, сбою рынка была противопоставлена опасность политической ошибки. Этим объясняется попытка, предпринятая для того, чтобы можно было показать, что воздействие внешних эффектов нельзя скорректировать только за счет вмешательства государства. Выше внешние эффекты были охарактеризованы так, что влияние хозяйственной деятельности на третьих лиц остается без внимания при подготовке принятия решения "экологическим нарушителем". Coase (1960 г.) утверждает, что это можно объяснить несостоятельностью правовой системы. Эту мысль можно пояснить на следующем примере. У русла реки расположена химическая фабрика, которая сбрасывает сточные воды в реку. Ниже по течению реки работает водопроводная станция, которая качает питьевую воду для близлежащего города. Водопроводная станция вынуждена тратить дополнительные средства на водоподготовку вследствие загрязнения воды сбросами с химической фабрики. Химическая фабрика принимает свои решения по производству независимо от причиненных ею дополнительных затрат для водопроводной станции. Coase задается вопросом: что произошло бы, если одному из контрагентов было предоставлено право распоряжаться порядком пользования руслом реки? Предположим, это право было бы предоставлено водопроводной станции. В этом случае она запретила бы химической фабрике сбрасывать в реку сточные воды. Но могла и разрешить химической фабрике сбрасывать сток в реку, если в конпенсацию она получила бы определенную сумму, которая по крайней мере должна быть не ниже затрат на очистку. Если же, наоборот, химическое предприятие получит право распоряжаться судьбой русла реки, а водопроводная станция не предложит фабрике стимул для того, чтобы отказаться от загрязнения реки, компенсации должны быть в форме платежей, которые обязаны соответствовать затратам, возникающим у химического предприятия при очистке стоков. Из этой аргументации следует, что загрязнитель будет продолжать свою деятельность до тех пор и в таком объеме, в каком преимущество, которое он извлечет, будет больше, чем требуемые затраты на устранение ущерба или предлагаемые ему компенсационные выплаты. Или наоборот, загрязнитель сократил бы объем загрязняющих стоков настолько, насколько потери от дальнейшего сокращения оказались бы выше, чем экономия от компенсации, за ущерб или получаемые за это компенсационные выплаты. Утверждение, что везде, где существуют экстерналии, вовлеченныё стороны могут собраться и выработать определенные договоренности, в результате которых экстерналии будут учитываться субъектами и будет достигнуто эффективное распределение ресурсов, известно как теорема Коуза. Разумеется, определение, кто выплачивает и кто получает компенсации, сильно зависит от существующего порядка распределения экстерналий. Сoase делает вывод о том, что при четко сформулированных, применимых и, в случае необходимости, обжалуемых правах собственности виновный и потерпевший достигают эффективного результата в рамках судебного разбирательства. По сравнению с вышеописанным вариантом налогообложения механизм подобного рода обладает целым рядом преимуществ (см., например, Wicke, 1989 г., стр. 209...). Обладатель прав распоряжения имеет собственный интерес в том, чтобы были приняты во внимание альтернативные возможности пользования его ресурсами и чтобы для них было найдено применение с максимальной пользой. Каждый производитель или потребитель, пользующийся окружающей средой, вынужден учитывать возникающие в результате такого пользования общественные затраты. Поскольку это становится фактором затрат, то он борется за эффективное пользование. После передачи прав распоряжения производителям государству больше не следует заботиться об использовании окружающей среды. Ему теперь требуется гораздо меньше информации, и в гораздо меньшей степени оно берет на себя расходы по управлению и контрольной деятельности. По различным причинам многие сомневаются в том, что судебное разбирательство, предложенное Coase, позволит эффективно решать актуальные экологические проблемы. Поскольку множество экологических благ (например, воздух, климат, озоновый слой, моря, реки) имеют свойства общественных благ, судебный процесс из-за проблемы "попутчика на подножке" тоже не даст никакого эффективного решения. Предполагается, что судебный процесс не вызывает каких-либо издержек, либо эти издержки малы по сравнению с достижимым при этом выигрышем. Однако как раз при довольно большом количестве участвующих в деле лиц эта предпосылка может быть нарушена. При малом количестве участников стратегические действия могут повлиять на результат и снизить эффективность. (Weimann, 1990 г.). В собственных интересах владельца на первом месте могут находиться краткосрочные соображения, и в этом случае долгосрочное сохранение окружающей среды не гарантируется. Поэтому многие сомневаются в том, что дело защиты природы может быть отдано на произвол собственника, особенно потому что будущие поколения, судьба которых как раз ставится на карту, не могут представить свои интересы в ходе судебного разбирательства. Невозможность решения проблемы на частном уровне. Существуют три основные причины, почему необходимо государственное вмешательство. Во-первых, устранение экстерналий касается общественных товаров (таких, как чистая вода или воздух). Бывает очень сложно принудить субъекта платить за пользование таким товаром, а не паразитировать, на усилиях остальных. Проблема существует даже на хорошо организованных рынках. В примере с нефтью общественная выгода повышается путем объединения производства. Однако отдельный субъект может счесть выгодным воздержаться от присоединения к объединительному соглашению, поскольку знает, что ограничение добычи остальных позволит ему производить больше нефти. Во-вторых, необходимость государственного вмешательства связана с существованием трансакционных издержек. Затраты, связанные с организацией выработки договоренностей между производителями, могут быть довольно велики. Третья причина состоит в том, что установленные права собственности сами по себе могут быть источником неэффективных решений. Многие из существующих прав не определены законодательно, а проистекают из общих представлений о законности. Если один субъект является источником экстерналий для другого, пострадавший может подать иск в судебную инстанцию. Однако существует вероятность того, что иск не будет удовлетворен. Преимущества государственного регулирования состоят в том, что государство экономит на трансакционных издержках и избегает проблемы «зайца», постоянно возникающей в связи с общественным товаром. К недостаткам можно отнести все, что политический механизм является далеко не совершенным средством распределения ресурсов и выступает ареной действий для групп лоббирования.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Теория прав собственности (согласно Coase)» з дисципліни «Економіка природокористування»
