Концепция транскоммуникации позволяет осознать парадоксальный характер психики, стремящейся к союзу, а не уничтожению многомерных противоположностей. Еще в Древней Греции существовало представление о изменчивой сущности личности, включающей в себя потенциал преображения. Эти идеи нашли отражение в мифах о Протее - божестве, способном не только к перевоплощению в какие-то иные образы, но и к глубинному преображению в ходе своих метаморфоз. Многомерность, разнообразие и непоследовательность являются неотъемлемым свойством человеческой природы, основой творческого потенциала, средой актуализации креативных возможностей. Долгое время в психологических концепциях личности безраздельно господствовали теории стабильности или константных черт, неких постоянных свойств человека. Концепция транскоммуникации предлагает совершенно иной взгляд на личность, позволяя реально изучать психологическое многообразие личности. В свое время Дж. Мид сказал емко и просто: «Личность - это коммуникация», тем самым задав для исследований личности вектор парадигмы всеобъемлющей коммуникации. Представители «транскоммуникативной психологии» концентрируют взгляд на коммуникативной природе личности, представляя человека как сложное созвездие коммуникативных миров. Чем в большей степени человек существует в качестве личности, тем больше он является автором своего созвездия коммуникативных миров как уникального места встречи разносторонних био-культурных процессов, т.е. развивает со-общаемость разноплановых миров в транскоммуникативных процессах (обратимых переходах и синтезах разнокачественных уровней и форм общения) на основе универсальных составляющих коммуникативного пространства, делающих личность все более цельной и пластичной. Эволюция взглядов на коммуникацию прошла путь от узкого понимания коммуникации как обмена информацией между общающимися индивидами до широкого: «Коммуникация - это связь, в ходе которой осуществляется обмен информацией между системами в живой и неживой природе» (Андреева, 2001. С. 84). Г.М. Андреева отмечает, что при рассмотрении человеческой коммуникации информация не только передается, но и формируется, уточняется, развивается. В работах А.Н. Леонтьева отмечается, что люди не просто «обмениваются» значениями, а стремятся выработать при этом общий смысл. Если согласиться с этой позицией, то коммуникация предстает как особая форма совместного смыслотво-рения. Помимо творения смысла, мы способны на генерацию и восприятие переносного смысла метафоры, т.е. транссмысла. Следующий шаг в эволюции представлений о коммуникации связан с пониманием того, что, общаясь, мы выходим за пределы себя, т.е. транскоммуницируем, но происходит это, видимо, эйдетически, ментально, ноэтически (Кабрин, 2008). При этом коммуникация и тем более транскоммуникация - предстает не просто как «общение людей», но как общение душ. Подобное общение возможно только в том случае, если происходит преодоление конвенциальных трафаретов, в которых закована традиционная коммуникация. Это - путь к более аутентичной экзистенциальной коммуникации (Ясперс, 1991) и далее - к транскоммуникации, которая уже открыта «трансперсональной реальности» (Кабрин, 2008). «В контексте транскоммуникации, существующей лишь в динамике трансцендирующей встречи человека с самим собой, другим, ситуацией, миром, конвенциальная нормативная коммуникация выглядит коллективной (и индивидуальной) иллюзией, или мягче - стереотипом Однако реальная, или трансценди-рующая, коммуникация (транскоммуникация) всегда уникальна, несамотождественна, но этим и универсальна» (Кабрин, 2008. С. 100). Казалось бы, очевидный транскоммуникативный парадокс -универсальность «уникальности» и «несамотождественности». Однако именно такая «парадоксологика» позволяет нам эскизно обозначить методологию невоспроизводимых про-явлений. Сначала несколько слов о существующем понимании коммуникативных явлений и наметившихся тенденциях. По отношению к коммуникативным явлениям психология долгое время вела себя подобно мифологическому царю Мидасу, превращавшему в золото все, к чему он прикасался. Классическая психология своими «прикосновениями» к коммуникации выявляла устойчивые, достаточно легко определяемые как экспериментально, так и в реальной повседневной жизни закономерности, отражающие особенности межличностных отношений в группе и раскрывающие психологическую специфику тех процессов, которые хоть порой и в упрощенном, схематическом виде, но содержательно характеризуют основные параметры контактного взаимодействия и общения. Обращалось внимание на воспроизводимые явления, устойчивые эффекты. Все случайное, не попадающее в русло выявленных закономерностей, отбрасывалось. Между тем любое явление - это не только обнаружение «предмета», формы его существования, но и всевозможные случайные отношения. Что касается коммуникации, то, помимо традиционно акцентируемого плана взаимоотношений (коммуникатор-реципиент), у нас есть план репрезентации или контекст предъявления информации, в котором разворачивается связь обозначаемое - знак (то, что означает). Коммуникативное явление «играет» с обозначаемым и знаком, уничтожая простую связь между тем, что означает, и тем, что обозначается. Как только мы чуть-чуть отходим от конвенциональной коммуникации, то видим, как разверзается целая пропасть, которую всякое значение прокладывает между двумя своими сторонами: означающим и означаемым (Барт, 1975). Значение мыслится не как задаваемое рядом означаемого, чья онтологическая определенность гарантирует пусть относительную, но все же данную сознанию константность значения, - но как сугубо процессуальный феномен: «значение - это соединение того, что означает, и того, что означается; это не форма и не содержание, а связующий их процесс» (Там же). Коммуникативное явление - не только «обнаружение» устойчивых смыслов мира, но и генерация смыслов, а также вкладывание смысла в то, что само по себе не имеет никакого смысла. Репрезентативный план коммуникации подразумевает свободную процессуальность означивания. Под «невоспроизводимыми про-явлениями» мы понимаем такие явления, которые предстают как перманентно процессуальная аутотрансформация, не результирующаяся в каком-либо определенном (финальном) варианте своего конфигурирования. Их уникальность и несамотожде-ственность являются той универсалью, которая обеспечивает («настраивает», создает «прото-матрицу») видение бытия в качестве нон-финальной, аутотрансформационной процессуальности, не характеризующейся ни изначальным, ни финально обретенным смыслом. Рассматривая коммуникацию как процесс совместного смыслотворения, мы приходим к тому, что смысл конкретной коммуникации конституируется лишь в качестве одной из возможных версий принципиально нон-финального означивания. Это очень важный момент, так как для нормативной коммуникации, для процедур прочтения мира как «текста» предполагается, что смысл уже есть, вопрос лишь в том, как его понять. Иными словами, имплицитно наличный смысл может и должен быть прочитан в когнитивно-интерпретационном усилии и текста как подлежащего пониманию, т.е. герменевтической реконструкции его исходного смысла. Однако когда мы выходим за стандартные рамки конвенциональной стереотипной коммуникации, становится очевидной невозможность герменевтической процедуры экспликации имманентного смысла текста (или мира как текста): любой интерпретационный акт, приписывающий некой событийности тот или иной конкретный смысл, выступает как некая «практика навязывания». При претензии на постоянство (по любым параметрам - аксиологической предпочтительности, корректности, целесообразности и т.п.) интерпретация превращается по отношению к интерпретируемой предметности в своего рода «путы и клещи» (Делез, 1990; Гваттари, 1990), не столько генерируя смысл, сколько симулируя его. Здесь мы согласны с постмодернистской оценкой интерпретации: интерпретировать - это подчинить себе, насильно или добровольно (Гваттари, 1990; Делез, 1990; Деррида, 1993). Коммуникативная «предметность» бесконечно открыта для вариативного конфигурирования подобно тому, как децентрированный постмодернистский текст открыт для вариативных нарраций, снимая саму постановку вопроса о так называемом «правильном» прочтении. Коммуникативный, а тем более транскоммуникативный смыслоге-нез, таким образом, не может быть «объективным» процессом обнаружения смысла. Такой взгляд на коммуникацию позволяет нам сформулировать ряд положений, значимых для разработки психологических практик, направленных на актуализацию креативных возможностей личности и группы.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «К методологии невоспроизводимых проявлений» з дисципліни «Транскоммунікація: перетворення життєвих світів людини»
