Происхождение черт личности объясняется из социального контекста. Если поведение определен-ного вида будет получать эмоциональное подкрепление одобрением, любовью или подавляться путем мер социального устрашения, с помощью осуждения, наказания, стыда, чувства вины и других отри-цательных эмоций, то происходит становление одних черт и вытеснение других. Если успешность будет поддерживаться любимыми, то я постепенно становлюсь достигающей личностью. Если сексу-альность девочки будет подавляться стыдом, осуждением, то постепенно девочка становится беспо-лым, асексуальным существом, если этот вид социализации будет происходить успешно. Процесс социализации поддерживает определенные черты в каждом индивиде в соответствии с типом личности, наиболее адекватным для данной культуры. Поэтому люди поразительно похожи друг на друга, если мы их недостаточно понимаем. Можно предполагать, что внутри этого типа лич-ности постепенно зреет определенная индивидуальность, отличающаяся от того, как ее воспринимает окружение. Различие между личностью и индивидуальностью может быть проиллюстрировано на примере одной черты, например правдивости. Как личность человек может быть правдивым или лживым, и окружение наделяет его соответствующими характеристиками. Однако каждый правдив на свой лад. Правдивые отличаются друг от друга по мотивации соответствующей черты. Кто-то правдив по не-ведению того зла, которое причиняет другим его правдивость, другой же лжет в интересах правды. Чувства, которые при этом испытывает человек, характеризуют не его личность, а скорее его инди-видуальность. Можно сказать, что как личности (143:) мы представляем собой тип, категорию людей данной культуры, а в качестве индивидуальности мы неповторимы, мы индивидуальности в подлин-ном смысле слова — не как единичные индивиды, а как индивидуальности, которые переработали в себе личность и подчинили ее себе. Каждый из нас объективно представляет собой индивидуальность. Однако мы не являемся тако-выми для самих себя. Поскольку Я-концепция закрепляется в именах, с помощью которых обознача-ются черты (правдивый, лживый, смелый, трусливый и т. д.), то каждый из нас осмысливает, понима-ет и чувствует себя через символизацию самого себя посредством имен. Поэтому индивиду, несмотря на всю неповторимость его переживаний, трудно и часто совершенно невозможно ощущать свою ин-дивидуальность, неповторимость. Будучи глупым, он не может принять себя таковым, причем мыс-лит он себя глупым именно так, как мыслит глупость его сообщество. Поэтому герой русских народ-ных сказок Иванушка-дурачок поразительно глуп с позиций обыденного сознания, но в конце концов оказывается, что он мудр, в отличие от братьев, которые весьма умны, но не способны на поступки, которые делают Иванушку индивидуальностью. Он становится индивидуальностью именно потому, что принимает себя таковым и действует в соответствии с этим, что неминуемо повышает эффектив-ность его действий. Известный принцип Питерса является одной из характеристик индивидуально-сти, которая состоит в осознании уровня своей некомпетентности. Если это — подлинное осознание, то подобная некомпетентность переживается совершенно иначе, чем если бы оно пришло в результа-те конфликта и неудач. Личность и индивидуальность отличаются тем, что индивидуальность является таковой вследст-вие своей интуитивности. Иванушка принимает решения, не пускаясь в длительные рассуждения и обоснования, он действует точно в контексте возникающей ситуации, полностью поглощаясь ею, и его решения совсем непонятны для «умного» человека, для личности. То, что Иванушке кажется в данный момент, оказывается истиной лишь потому, что он не находится во власти социальных сте-реотипов, что и позволяет его братьям, личностям с недоразвитой индивидуальностью, считать его дураком. Нетрудно понять, что его индивидуальность развилась вследствие его созерцательности и того, что он не вовлечен в повседневное запрограммированное культурой выполнение обязанностей и удовлетворение потребностей. Он — созерцатель и может видеть ситуации в совершенно неожидан-ном контексте. Поэтому он — индивидуальность. К. Юнг рассматривал процесс совершенствования как движение по пути индивидуации. Естест-венно, он искал ту скрытую, подлинную индивидуальность, которая должна быть реализована в жиз-ни или в последовательности жизней. То, что реализуется сегодня, по его мнению, уже существовало в прошлом в виде архетипа данной личности. Эти скрытые черты он (144:) искал в мифах, порожден-ных анимистическим восприятием мира. Путем самопогружения и медитации он пытался вызвать образы бессознательного, чтобы получить какое-то обоснованное представление о конечной цели ин-дивидуации. Однако эти архетипы, воплощаемые в реальность поведения, порождают неразрешимые конфлик-ты. Например, существовавшая тысячелетие тому назад манихейская ересь может быть отнесена к архетипическому способу мышления и понимания реальности. Это разделение черт человека как в самом себе, так и в другом на хорошие и плохие является атавизмом зороастрийского мышления, в котором происходило резкое разделение на добрые и злые начала. Манихейская ересь в современном мышлении препятствует возможностям индивидуации, так как закрепляет мертвое расчленение жи-вого на хорошее и плохое. Стремление наделять себя и других хорошими и плохими качествами и обозначение их именами препятствует принятию и переживанию себя индивидуальностью. Это про-является и в научном мышлении, когда ученый с серьезным и компетентным видом толкует о полез-ных и вредных насекомых, или когда врач мечтает о тотальном уничтожении насекомых или грызу-нов — переносчиков опасной болезни и мечтает о лекарстве, которое должно уничтожать микробов в жидких тканях человеческого тела и устранять инфекцию. Это проявляется и в обыденной жизни, ко-гда мы любим только хороших, которые могут стать плохими, как только мы перестали их любить. Соответствие архетипу не может способствовать индивидуации, так как пробуждает атавистиче-ские методы и стиль мышления. Когда мы описывали главную причину, порождающую эмоцию оби-ды, то обратили внимание читателя на атавизмы магического мышления, которое было естественным в прошлом. В настоящем оно, кроме эстетического отношения к действительности и наделения ее свойствами духа и мистического освоения мира, делает нас склонными отрицать реальность другого существа, равного себе, в особенности если мы идентифицируем себя с ним, и фетишизировать свой-ства поведения, закрепляя их в хороших и плохих именах. Следует иметь в виду, что подлинное от-рицание реальности магическим мышлением не обязательно выражается в виде утверждения, что «дух реален, а материя иллюзорна». Одно дело — просто утверждать, что другие люди реальны, и совсем другое — переживать их подлинную реальность, когда их поведение резко отклоняется от мо-ей программы и моих ожиданий. Моя обида и возмущение как раз и являются симптомом отрицания их реальности и независимости. Преодоление архетипических черт в мышлении является наиболее важным и трудным путем восхождения к индивидуальности. Когда я внушаю своему пациенту, жа-лующемуся на то, что жена его не любит, что «никто не обязан вас любить, ни жена, ни мать, ни де-ти», то ему оказывается труднее всего сжиться именно с таким суждением и принять его. Когда паци-ент сживается с этим и принимает (145:) постепенно данный постулат саногенного мышления, ему становится легче, и более того — он приятно удивляется, когда обнаруживает, что любим, и рассмат-ривает это как дар. Однако для этого, кроме приведенного постулата, он должен понимать сущность любви и ответить на вопрос о том, отчего любовь растет и отчего она умирает. Было бы более вер-ным рассматривать процесс индивидуации как развитие способности воспринимать реальность, как научение реальности. Если же процесс индивидуации рассматривать по отношению к архетипу, то самосовершенство-вание как раз состоит в преодолении способов мышления и понимания, определяемых архетипически-ми особенностями личности. Наша склонность к фетишизации динамических свойств и отдельных качеств и является атавизмом, поддерживаемым архетипом каждого из нас. Но было бы неверным рассматривать архетипическое наследие как нечто вредное и тянущее нас вниз. Когда филиппинский «хирург» руками, без ножа «удаляет опухоль», то он использует архети-пические атавизмы магического сознания пациента с целью включения биохимических механизмов иммунной системы для растворения реальной опухоли. Точно так же когда я наслаждаюсь красотой пейзажа или созерцанием иконы, я одухотворяю реальность, которая представляет собой дерево и хорошо организованные пятна краски, искусно расположенные в пространстве поля восприятия. Я совершаю определенные действия относительно этого объекта, вижу, как другие совершают подоб-ные действия, невольно наделяю этот предмет некоторыми свойствами — и испытываю пережива-ния, сохранившиеся в архетипе моей личности как представителя определенного рода, племени или государства. Без архетипа, в котором сохраняются программы, на которые опирались архаические верования, я не испытывал бы тех переживаний, которые я имею сейчас при созерцании икон. Про-шлое существует в настоящем в преобразованном, или, как говорил Гегель, в «снятом» виде. Самосо-вершенствование должно учитывать то обстоятельство, что прошлое влияет на настоящее; манихей-ская ересь была осуждена давно, много столетий назад, но она и по сегодняшний день существует в нашем поведении и мышлении, когда мы резко разграничиваем добро и зло, олицетворяем, фетиши-зируем эти динамические характеристики человеческого поведения и мышления, наивно думаем, что зло может быть устранено путем умножения зла с помощью насилия, нетерпимости, бесчеловечного обращения с «носителями» бесчеловечности. Программы манихейского способа мышления хранятся в нашем бессознательном и оказывают влияние на то, как мы относимся к близким, коллегам, какие решения принимаем. Самосовершенствование состоит не в реализации архетипического и не в пол-ном его уничтожении, что невозможно, а в осознании бессознательного, в развитии способности раз-личения добра и зла и в понимании их диалектики, причин, порождающих их в конкретном случае. Восхождение к индивидуальности состоит не в (146:) реализации архетипа, а в его осознании и пре-образованном применении возможностей прошлого в настоящем, в современной культуре. Когда мы думаем о самоактуализации, то прежде всего должны задать себе вопрос; «Актуализа-ции чего во мне?» Если актуализации идеала, то его нет, а имеется только образ того, каким я должен быть, если наделять себя свойствами, обозначенными словами, которым в данном обществе придают особое значение и реагируют на них положительно. Если же под актуализацией понимать достиже-ние согласия со своей Я-концепцией, то придется принять во внимание, что восхождение к индиви-дуальности будет связано с ассимиляцией и плохих черт, образующих мою индивидуальность. Пер-вым шагом к самоактуализации должно быть осознание пути, освещаемое самосознанием, а вторым шагом — жизнь, осуществляемая с осознанием самого себя. Трудность в понимании процесса самоактуализации состоит как раз в том, что в нем рассматри-ваются как реализующиеся и плохие и хорошие черты, и нам придется обязательно принимать во внимание те переживания, которые в нас будут возникать вследствие того, что другие одобрительно или неодобрительно относятся, оценивают их. Причем их отношение будет определяться критериями культуры. Люди будут принимать меня как жестокого, властного, если эта жестокость и властность будет удовлетворять их потребности в безопасности, приобретении благополучия. Однако мне бы не хотелось развитие этих отвратительных качеств включать в процесс самоактуа-лизации. Все зависит от того, в какой степени переживание этих черт входит в смысл моей жизни. Если другие требуют применения этих черт, то я могу причинить себе вред, наслаждаясь злоупотреб-лением властью и развивая в себе эту наклонность. Однако в тех же обстоятельствах я могу приме-нять власть и быть жестоким непривязанно, не предаваясь гедонизму власти, если в этом вижу более далекий и глубокий смысл. Однако для этого я должен быть внутренне свободен от стремления к примитивному наслаждению властью. Следовательно, восхождение к индивидуальности невозможно без приобретения внутренней сво-боды, обусловленной осознанием своих эмоций и управлением ими. Если я осознаю истинную при-роду власти над другим человеком, ее происхождение, силы, которые ее поддерживают и способст-вуют развитию во мне этой примитивной атавистической потребности, то я смогу иметь смысл жизни даже в тех мерзких ситуациях, когда я должен применять власть.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Восхождение к индивидуальности» з дисципліни «Сходження до індивідуальності»
