Способность (и неспособность) учитывать крен при операторской деятельности в имитаторе космического корабля
Совместно с В.А. Чурсиновым проведено исследование операторской деятельности (слежение за периодически исчезающей целью), совмещенной с необходимостью оценивать величину крена плавучего стенда (специально оборудованной крейсерской яхты) [Китаев-Смык Л.А., Чурсинов А.В., 1980]. Сигналы (а) об изменениях крена стенда суммировались с сигналами (б) при автоматическом управлении перемещением цели на экране дисплея. (Без суммации сигналов о крене «цель» двигалась по параболической траектории, иногда «цель» была не видна.) Испытуемый, направляя движение курсора по экрану дисплея, должен был совмещать его с двигающейся «целью», а когда последняя исчезала, он должен был проводить курсором на экране воображаемую линию, по которой должна проходить «цель». При этом надо было учитывать, насколько заданная параболическая траектория искажена креном кабины яхты. Испытуемые выполняли задание со сравнительно небольшими погрешностями в моменты, когда «цель» была видна. Ошибка при слежении резко возрастала, когда «цель» исчезала. Это свидетельствует о неточности экстраполяции испытуемыми динамики движения «цели», а также о несовершенстве механизмов «утилизации» афферентных сигналов от вестибулярных или иных анализаторов при формировании концептуальной модели перемещения цели в пространстве. Полученные данные свидетельствуют о существовании двух типов операторов. Одни практически не использовали субъективные данные о пространственном положении собственного тела при организации процесса управления и строили траекторию движения «метки» на основе пространственного и временного представления о заданной траектории ее движения. Операторы другого типа компенсировали движением курсора возникшие (вследствие поступления сигналов о крене стенда) изменения положения «цели». Как в режимах слежения с ее предъявлением, так и в режимах с ее исчезновением они учитывали не только заданную траекторию движения «цели», но и трансформацию этой траектории вследствие «наложения» на нее сигналов об изменении пространственных координат плавучего стенда при его качании и кренах. В.Феномен деструкции («отключения») концептуальной модели пространства при длительном пребывании в динамически измененной пространственной среде. Важная особенность экстремальных условий — это то, что могут возникать ситуации, когда «наличного резерва» адаптационных возможностей в организме недостаточно для адекватного реагирования на стрессоры. Расширение этого резерва может произойти в последующем, в ходе адаптивной перестройки функциональных систем. Это потребует времени (сутки, недели и т. п.). Пока этого не произошло, т. е. в тот момент, когда возникает дефицит адаптивных возможностей, организм может реагировать «отключением» каких-либо своих функций, участвующих в восприятии и переработке стрессогенной информации. Это «отключение» может касаться контроля со стороны сознания за тем или иным каналом информации и затрагивать осознавание собственных, в том числе профессиональных, действий [Горбов Ф.Д., Лебедев В.Я. 1975]. В ходе описываемых здесь экспериментов на плавучем стенде было обнаружено возникновение у ряда испытуемых периодов резкого снижения качества пространственной ориентации при установке ими «субъективной вертикали». Эти явления можно расценивать как результат указанной деструкции процесса непрерывного синтеза концептуальной модели пространства. В указанном смысле можно рассматривать следующие явления. 1. У отдельных испытуемых, начиная со вторых суток непрерывного пребывания на плавучем стенде, периоды резкого ухудшения качества определения вертикального направления возникали на фоне хорошего общего состояния и самочувствия при регулярном отдыхе, сне и питании. Во время такого временного ухудшения имела место фазность смены поведенческих реакций испытуемых. 1-я фаза — неосознаваемое испытуемым, чаще постепенное — на протяжении 10—30 с, а иногда резкое — за 3—5 с нарастание ошибки в определении «субъективной вертикали»; 2-я фаза — осознание потери уверенного ощущения вертикального направления, беспокойство и поиск «правильного» положения вертикали. Это выражалось в том, что испытуемый внезапно начинал, дергая ручку управления из стороны в сторону, искать «правильное» положение «вертикали», меняя наклоны светящейся линии на экране дисплейного индикатора; 3-я фаза — «самоуспокоение» («самоутверждение»). При этом испытуемый, как бы убеждая себя, заявлял экспериментатору: «Ну, этой методикой — "вертикаль" — я овладел хорошо, с ней все ясно!» (из отчета испытуемого Ж.), или: «Я же летчик, я знаю, как управлять!» (из отчета испытуемого М.). При этом величина ошибочно устанавливаемого испытуемым показателя крена могла на 40-60 % быть больше истинного; 4-я фаза — уверенная работа с постоянной или неорганизованно изменяющейся ошибкой в установке «субъективной вертикали». Подобные «отключения» прослежены не дольше чем на протяжении 20-40 мин, т. к. в ходе настоящей работы не удавалось сохранять дольше этого срока стабильный режим плавания стенда (яхты). 2. Значительное ухудшение качества отслеживания «субъективной вертикали» могло возникать при нарастании выраженных неблагоприятных симптомов кинетоза (тошнота, головная боль, чувство общей слабости и т. д.). При этом некоторые испытуемые жаловались на то, что плохое самочувствие еще более ухудшается при попытке отслеживать «вертикаль». Из отчета испытуемого К.: «Слежение за "вертикалью" на экране дисплея и даже напряжение для осознания вертикального направления при установке в вертикальном положении ручки управления или просто напряжение мыслей, внимания при попытках определить внутреннюю систему координат — все это усиливает тошноту, чувство слабости и безразличия, снижает чувство ответственности. Хочется не думать ни о каких системах координат, а закрыть глаза и забыть, что есть мое собственное тело с его пространственным расположением». При выраженной «болезни укачивания» у одних испытуемых качество слежения за вертикалью долго удерживалось на относительно высоком уровне, но в какой-то момент резко снижалось, «держался до последнего, больше не удается сохранять ощущения вертикали» (из отчета испытуемого Д.). У других испытуемых нарастание ошибки в установке «субъективной вертикали» могло происходить синхронно с ухудшением самочувствия. Показ испытуемому значения «истинной вертикали» или словесный приказ: «Внимательнее!», «Сосредоточьтесь!» — могли на короткое время восстанавливать имевшееся ранее качество установки «субъективной вертикали». 3. Резкое ухудшение качества установки испытуемым «субъективной вертикали» могло возникать при снижении у него «чувства опоры», например при размещении его лежа, со слегка приподнятой головой на мягкой поверхности. В такое положение помещались отдельные испытуемые для облегчения плохого самочувствия при «болезни укачивания». В одном таком случае у испытуемого с симптомами выраженного «укачивания» (периодическая рвота, сильная тошнота, чувство слабости, головная боль) было зарегистрировано абсурдное представление о том, что плавучий стенд (крейсерская яхта), якобы имеет крен около 90°, что невозможно, т. к. в таком положении яхта затонула бы, т. е. у испытуемого было состояние, близкое к пространственной дезориентации, с резким снижением контроля сознания за качеством собственных действий. За время со 2-х по 3-5-е сутки плавания у всех испытуемых происходила адаптация к условиям жизнедеятельности на плавучем стенде. Исчезали симптомы «болезни укачивания», улучшалась самочувствие и настроение, нормализовались многие показатели психологических и физиологических функций. Была прослежена тенденция к нормализации показателей способности испытуемых определять вертикальное направление. На фоне адаптации к действию укачивания (экстремального физического фактора) в ходе экспериментов иногда возникали ситуации, оказывающие на испытуемых неприятные (экстремальные) социально-психологические воздействия. Например, нарушения привычного хода исследований из-за поломки той или иной аппаратуры вызывали у них нервозность, обиду, рассерженность. У испытуемых со сравнительно равными поведенческими и физиологическими стрессовыми реакциями во время подобных психологических экстремальных ситуаций были обнаружены различия показателей функционирования системы пространственной ориентации. У одних испытуемых эти показатели либо не изменялись, либо изменялись незначительно. У других при определении вертикального гравитационного направления величина ошибки увеличивалась и достигала уровня, имевшегося в начальном периоде плавания, когда эти испытуемые не были адаптированы к действию физических экстремальных факторов (рис. 33). Следовательно, у этих испытуемых не было стабильной адаптации к гравиинерционным стрессорам (к условиям штормового плавания). Пониманию причин указанных различий способствует сопоставление этих данных с результатами проводившихся в тех же экспериментах исследований функций, зависящих от разных иерархических уровней центральной нервной системы. Исследование гетерофории (психофизиологический «уровень») обнаружило возникновение существенных изменений ее показателей при выраженных неблагоприятных симптомах «болезни укачивания» и отсутствие таких изменений у испытуемых, адаптированных к условиям плавания при указанных выше дополнительных социально-психологических нагрузках. Напротив, показатели памяти (психический «уровень») ухудшались как при выраженных симптомах «укачивания», так и при указанных выше социально-психологических нагрузках. Следовательно, их адаптация была неустойчивой. Улучшение способности к правильной ориентации в динамически измененной пространственной среде («обучаемость») связано с мобилизацией высших психических функций человека. Испытуемый, пытаясь компенсировать ошибочность концептуальной модели пространства, «деформированной» сенсорными сигналами об изменениях физических факторов пространства, привлекает первоначально оптические признаки пространства. Затем (после получения в ходе «обучения» информации о том, что «интерьерная вертикаль» не адекватна истинной гравитационной вертикали) к нему поступает «вторичная» информация о пространственной среде: при наблюдении за направлением Изменение показателей гетерофории (А), суммарной ошибки при определении гравитационной вертикали (Б), показателей кратковременной памяти (В) у ипытуемых 1 и 2 при действии укачивания (горизонтальная штриховка) и конфликта между ними (вертикальная штриховка) t — время в сутках
свободно падающих или висящих в кабине предметов, либо приборная информация (предъявляемая испытуемым при обучении) об истинной вертикали. Представленные результаты свидетельствуют о том, что концептуальная модель пространства, базирующаяся на «вторичных» признаках изменения пространственной среды, оказывается неустойчивой и «разрушается» при действии психических экстремальных факторов, возникающих на 3-6-е сутки непрерывного плавания в динамически измененной пространственной среде, т. е. при плавании на крейсерской яхте при штормовой погоде с волнением и ветром 4—6 баллов. Более устойчивой оказывается концептуальная модель пространства, базирующаяся на физиологических и психофизиологических механизмах (функциях). Результаты исследований, описанные в этом разделе, были использованы при подготовке космических полетов на пилотируемых кораблях типа «Буран». Однако состоялся лишь один космический полет «Бурана» в автоматическом режиме. Экипаж, подготовленный для таких полетов (шеф-пилотом был назначен Игорь Волк), так и не слетал в космос.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Способность (и неспособность) учитывать крен при операторской деятельности в имитаторе космического корабля» з дисципліни «Психологія стресу. Психологічна антропологія стресу»
