Мне задали вопрос: можно ли считать альтернативными цивилизациями, допустим, рай, ад и чистилище? Тут все зависит от того, какой смысл вкладывается в понятие альтернативности. Если под “альтернативной цивилизацией” понимать всякую качественно иную цивилизацию, иное общество, иное состояние человечества, то возникает соблазн отнести к этой категории не только “потусторонние миры”, но и те два с лишним десятка “цивилизаций”, которые историки насчитали в развитии человечества начиная с древнейших времен и до наших дней. Но в чем тут альтернативность? Ад на Земле мы уже создали, хотя он отличается некоторыми второстепенными чертами от того, каким рисуется в священных книгах различных религий. Рая, в его религиозном понимании, нам не видать на Земле никогда, ни при каких стараниях и обстоятельствах, потому что он предназначен для ангелов или, на худой конец, для душ праведников, каковых среди нас, закоренелых грешников, считанные единицы. И, как показывает история, мы любой рай, даже если Господь вернет нас туда, тут же превратим в ад. При желании можно постараться преобразовать родную планету из ада хотя бы в чистилище. Но такие попытки уже имели место и каждый раз кончались скатыванием на еще более ужасные круги ада. Точно так же, при всех стараниях, нам никогда не вернуться к шумерской или древнеегипетской, древнекитайской и древнеиндийской, древнегреческой или древнеримской цивилизации, к цивилизации майя, инков или ацтеков и т.д. Так что если это и альтернативность, то чисто спекулятивная (“рассужденческая”), компаративная (сравнительная), релятивная (относительная) — короче, нереальная в смысле возможности выбора, перехода от существующего к чему-то качественно иному. Другое дело, когда в античном обществе, раздираемом алчностью рабовладельцев, находится философ Платон и предлагает альтернативу: согнать всех рабовладельцев в казарму, устроить для них совместное трехразовое питание всем одинаково, как солдатам, всех одинаково одеть, раздать каждому на ночь по женщине для воспроизведения потомства, а дневное время целиком посвятить военным упражнениям, чтобы успешнее вести войны для отражения супостатов и добычи новых рабов. Но и это никакая не альтернативная цивилизация, а всего лишь рабовладельческая социальная утопия, абсолютно нежизнеспособная в силу особенностей личностной и социальной психологии людей, способных превратить любую казарму в привычный для них гадюшник со своими “крестными отцами” (по-русски — “паханами”), привилегированными “дедами”, лишенными всяких привилегий “козлами”, вконец обездоленными “опущенными” и т. п. Древняя Спарта попробовала максимально приблизиться к этой утопии, всех вокруг одолела-победила, но скончалась от собственного ничтожества и внутренних раздоров так же позорно-жалко, как два тысячелетия спустя Советский Союз (и примерно по тем же причинам). При желании можно предложить в качестве альтернативы первобытную общину. Но и в этом случае получится всего лишь общинная социальная утопия типа той, которую предлагал в XVIII в. Жан-Жак Руссо, а позднее — идеологи анархистов. Тоже абсолютно нежизнеспособная, потому что рассчитана на стадную добычу пропитания и на жизнь впроголодь, а как только появляется лишний кусок — тут же словно из-под земли возникает “крестный отец”, номенклатура, Политбюро ЦК КПСС, и пошло-поехало... Конечно, можно сделать ставку на идеального “крестного отца”, на целую иерархию таких “отцов”, начиная с просвещенного абсолютного монарха-диктатора и кончая столь же просвещенным боссом на предприятии, в городском или сельском районе. Что ж? Получится феодальная социальная утопия, которую предлагали тоже еще в XVIII в. Новалис в Германии и князь Щербатов в России, безуспешно пыталась воплотить в жизнь российская императрица Екатерина II и многие другие монархи, наконец, некоторые элементы которой вошли в практику экономической, социальной и политической жизни современной Японии. Но как бы мы ни завидовали успехам этой страны, ни один здравомыслящий и уважающий себя японец не назовет свою страну образцом, достойным подражания. Напротив, будет долго перечислять пороки и жесточайшим образом заниматься самокритикой. Добавим: не без оснований. Можно выдвинуть в качестве ориентира альтернативной цивилизации лозунг “свобода, равенство, братство!” и даже сочинить “Декларацию прав человека и гражданина”, где разъяснить этот лозунг подробнее. Что получится? Буржуазная социальная утопия, детально разработанная в XVII в. Дж.Гаррингтоном, чье сочинение, кстати, положено в основу Конституции Соединенных Штатов Америки, оттуда перекочевало в конституции многих других стран мира и сегодня фактически добралось до Москвы, но от этого не перестало быть утопией. Если попытаться претворить эту утопию в жизнь чересчур уж ретиво, то получится Великая французская революция XVIII в. и многие другие ей подобные со всеми их ужасами, до афганского 80—90-х годов XX в. включительно. Если действовать более осмотрительно, то возникнут всего лишь все те же современные Соединенные Штаты Америки, назвать которые, при всем их сегодняшнем торжестве, образцом для подражания тоже можно разве лишь иронически. Тем более, что в обозримом будущем ближайших десятилетий их ждет конец еще более трагичный, чем уготованный на рубеже 80—90-х годов Советскому Союзу. Впрочем, об этом — в своем месте. Наконец, можно выдвинуть в качестве аналогичного ориентира слишком хорошо известные советскому читателю лозунги “каждому — по труду” или “каждому — по потребностям”. В первом случае получится социалистическая утопия, во втором — коммунистическая. На выбор — от утопий Мора и Кампанеллы много столетий назад до утопии Маркса и Энгельса столетие назад; от утопии Ленина и Сталина много десятилетий назад до утопии Фиделя Кастро и Ким Ир Сена сегодня. Вторую утопию пытались реализовать неоднократно — и каждый раз дело заканчивалось катастрофическим провалом в самом начале. Попытка реализовать первую затянулась на целых 75 лет, но в конечном итоге дело завершилось грандиозным катастрофическим провалом. Конечно, при известном воображении, можно считать “мировую социалистическую систему” 1917—1991 гг. альтернативной цивилизацией, но вряд ли такой, в которой можно видеть сколько-нибудь конструктивную альтернативу существующему положению вещей. Итак, какую бы альтернативу мы ни выдумали, руководствуясь абстрактными доводами разума, чувством социальной справедливости или просто благими пожеланиями — мы обязательно попадаем в одну из перечисленных утопий или куда-то очень близко от них. И чем более страстно реализуются благие пожелания, тем короче вымощенная ими, по известной пословице, дорога в ад. Не спасают и попытки сделать из этих утопий своего рода “коктейль”, смешать в них рабовладельческое с феодальным и буржуазное с социалистическим. В итоге при всех вариантах обязательно получится фашистская утопия Муссолини и Гитлера, а сегодня — Муамара Каддафи и Саддама Хуссейна. И ничего иного. Следовательно, если разум и способен подсказать в этом отношении что-то дельное, то только одно: идти не от разума и чувств, а от жизни. И не просто от жизни, а от ее осмысления во всех известных семи формах общественного сознания — в мировоззрении, науке, искусстве, морали, праве, политике, вере. Но прежде всего в данном случае — от науки, единственно способной дать надежный, действенный инструмент для определения того, что именно подсказывает сегодня жизнь. И тогда нам придется искать истоки альтернативной цивилизации не в потусторонних мирах и не в социальных утопиях, а в одном из наиболее значительных научных открытий XX в.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Ад и рай — это альтернативные цивилизации?» з дисципліни «Альтернативна цивілізація»
