Статистика
Онлайн всього: 3 Гостей: 3 Користувачів: 0
|
 |
Матеріали для курсової |
Основы мастерства беседы
|
| 01.03.2014, 14:09 |
| Львиная доля всех слов, которые нам доводится произносить в нашей жизни, отлита в форму беседы. Беседа, – замечает в своем словаре В.И.Даль, – взаимный разговор, общительная речь между людьми, словесное их сообщение, размен чувств и мыслей на словах. Иначе говоря – это прямой, или открытый, диалог. Говорящий и слушающий постоянно меняются местами, и каждый вынужден сообразовывать свои слова с высказываниями собеседника, а поскольку чужая мысль непредсказуема, ответ приходиться давать экспромтом, что придает речи выраженный дискурсивный (поисковый) характер. Поэтому беседу спланировать труднее, чем монолог. Тем важнее уметь готовиться к ответственной беседе.
Основных видов беседы шесть:
1) Непринужденная дружеская беседа.
2) Проблемная беседа.
3) Ознакомительная беседа (беседа – разведка).
4) Светская, или салонная беседа.
5) Деловая беседа.
6) Информационная беседа.
В жанре беседы выделяются две основные стратегии речевого поведения – эгоистическая и альтруистическая. В эгоистической стратегии собеседники – один, оба или несколько – превращают диалог в монолог или ряд параллельных монологов, где каждый слушает только себя, преследуя речевую цель выговориться, заявить о себе, повластвовать, а то и просто подавить партнера. В альтруистической стратегии осуществляется подлинный диалог, проявляется уважение к собеседнику, желание понять мысли партнера и его личность, умение слушать, готовность к совместному поиску истины и разумному компромиссу, отсутствие излишней категоричности в содержании и форме высказываний. В народе собеседников-эгоистов считают людьми некультурными, а альтруистов – культурными вне зависимости от степени знакомства тех и других с сокровищами мировой культуры. Можно сказать, что эгоистическая стратегия беседы (и, шире – всей речевой культуры) заключается в рамках от желания просто самоутвердиться (похвастаться, выставив на обозрение свои заслуги в их подлинном или завышенном размере) до желания самоутвердиться ценою унижения других (в самом крайнем случае унижение собеседника приобретает характер самоцели – это уже откровенное хамство). Альтруистическая стратегия варьирует от элементарной учтивости, такта (нежелания причинить собеседнику какую-либо обиду или огорчение) до подлинного, глубокого уважения и искренней любви.
Впечатление от речевой манеры человека, особенно четко формирующееся в беседе, распространяется на личность в целом. Лучший способ узнать человека, пока он не успел проявить себя в деле – это побеседовать с ним. Собеседование при приеме на работу, традиционная беседа родителей невесты с женихом – это речевые пробы, призванные не столько дополнить данные письменной анкеты или многолетнего личного знакомства, сколько определить характер человека, и прежде всего – его отношение к другим людям через исследование общей стратегии его речевого поведения. При этом вскрываются два пласта психологических качеств собеседника:
1) Свое, родное – то, что он расскажет без всякого нажима с вашей стороны о себе и обо всем остальном. Подвергнув этот слой беседы риторическому анализу, можно получить психологический автопортрет собеседника. Если он тараторит без умолку, не давая вам вставить ни слова (одна из типичных форм эгоистической стратегии), не досадуйте, а послушайте его повнимательнее, и он откроется перед вами во всей полноте как того, что хотел сказать, так и того, что хотел утаить. Напомним, что риторический анализ позволяет выявить в дополнение к информации первичной (озвученной) также и вторичную (известную оратору, но по тем или иным соображениям не высказанную им) и третичную (скрывающуюся в подсознании оратора и неизвестную рационально-логической части его психики). Все эти информационные массивы становятся доступны вдумчивому слушателю. Не зря древние мудрецы утверждали: в беседе важнее слушать, чем говорить (слово – серебро, молчание– золото). Так что не всякий раз имеет смысл обрывать самозабвенного говоруна: толкуя даже о совершеннейших пустяках, он рассказывает о себе. Важно прежде всего понять, зачем он это делает: считает стекло алмазами по простоте душевной или, прикидываясь простачком, уводит разговор в сторону?..
2) То, что выявляется в ходе вопросов и ответов, т.е. целенаправленного, сфокусированного воздействия на сознание собеседника. Если исследование первого рода натуралисты называют наблюдением, то второго – экспериментом. Эксперимент всегда предполагает некое воздействие на объект, что неизбежно нарушает его исходное состояние, и это очень огорчает современных физиков. Точно так же и не в меру откровенные вопросы могут насторожить собеседника и побудить его к неискренности, а заодно и поведать слишком многое о самом вопрошающем. Поэтому для составления возможно более точного психологического портрета собеседника следует вначале дать ему выговориться, не перебивая и ни в чем не оспаривая его, а лишь демонстрируя общепринятые знаки внимания (так-так, да-да, ну-ну, вот-вот, угу, очень интересно, понятно, верно, вот-так-так! и т.п.), а затем перейти к вопросам, вначале расплывчатым, нейтральным, а затем все более конкретным. Чтобы беседа при этом не напоминала допрос, следует придерживаться принципа взаимности (вспомним римскую поговорку: do ut des – даю, чтобы ты дал).
Разумеется, эти правила имеют практический смысл отнюдь не во всех видах беседы, но в ознакомительной, деловой и информационной беседах они всегда приносят ощутимую пользу, позволяя отстаивать не только формально выдвинутые позиции, но и коренные, открыто не декларируемые интересы сторон.
Рассмотрим теперь психологическую специфику и оптимальные варианты частных стратегий (моделей, алгоритмов) речевого поведения в беседах семи вышеупомянутых видов.
1) Непринужденная дружеская беседа важна не столько своим содержанием (размен мыслей, по В.И.Далю), сколько созданием атмосферы общего душевного комфорта (размен чувств). Обмен информацией – лишь повод для погружения в эту атмосферу; более того – избыток конкретной, требующей напряженного осмысления информации, а тем более любого рода тревожные сообщения мгновенно разрушают эту атмосферу. Здесь достаточно отринуть стратегию эгоиста и принять стратегию альтруиста, и тогда сбудется замечание А. де Сент-Экзюпери: высшая роскошь на Земле– это роскошь человеческого общения. Собственно говоря, подлинная дружба не нуждается в методических наставлениях.
Здесь уместно сделать одно принципиальное замечание. Весьма часто стратегия, кажущаяся на первый взгляд эгоистической (превращение диалога в ряд параллельных монологов) приводит к полнейшему взаимному удовлетворению всех участников разговора. Каждый гнет свое, не слушая других – и все довольны, все счастливы! Не противоречит ли это сказанному выше об эгоистической стратегии? Нисколько! Все дело в том, с какой целью это делается. Если вы желаете, чтобы вас непременно выслушали, посочувствовали, одобрили, развеяли опасения, дали совет, посмеялись, повспоминали о былом, а ваш собеседник, что называется, ни гу-гу на этот счет – тогда дело плохо. Но если вы оба сошлись лишь затем, чтобы выговориться и до реакции собеседника вам нет (или почти нет) дела и здесь между вами царит полное взаимопонимание и равноправие, или же одна из сторон предпочитает почему-либо (по простоте или с умыслом) не говорить, а слушать, – это совсем другое дело. Тогда каждый участник такой беседы имеет все основания считать свою речевую цель выполненной. Не следует поэтому считать все беседы подобного рода проявлением речевого бескультурья: если люди довольны (а больше им ничего и не надо), то все в порядке. Такие беседы несут важнейшую функцию снятия стресса (поговорили – и на душе полегчало, и сто болезней долой!), снимают груз опаснейших внушений, подрубают корни депрессий и неврозов и способствуют продлению жизни. Это мнимое пустословие – якорь спасения для множества пенсионеров и вообще одиноких людей. Так что прежде чем становиться в ряды критиков пустословия, посмотрите, каков ваш критерий оценки этого явления вообще и в каждом конкретном случае. Подходит ли он к юноше, который, знакомясь с девушкой, может, помимо заветных вечных слов, наговорить ей что угодно и потом ни разу не пожалеть об этом? К детскому лепету в песочнице, где юные граждане осваивают азы общей риторики?..
Дружеская беседа – это, по сути дела, эмоциональная речь со всеми характерными чертами этого жанра – ориентацией на психологию, а не на логику и факты, на дедуктивную подачу информации, требование (и охотное удовлетворение) заведомо некритичного восприятия материала (верю не умом, а сердцем, а с другой стороны порою – пусть меня не слушают – лишь бы не спорили), использование (в образованной среде) элементов художественного стиля и практически всегда – разговорно-бытового, а порою и утрированно-просторечного (особенно среди т.н. выходцев из низов – подобным образом беседовал с запорожскими казаками князь Г.А.Потемкин– Таврический).
Замечательные примеры дружеских бесед, создающих атмосферу душевного комфорта и гармонии, содержит отечественная классическая литература.
Петя дает Гаврику урок латинского языка:
– Значит, так. Ну там, в общем, потом этот самый классический литературный латинский язык приблизительно через триста лет утратил свое господство и уступил, понимаешь ты, место народному латинскому языку, и так далее, и так далее, и тому подобное – одним словом, это все не так важно. (Гаврик одобрительно кивнул головой). А важно, братец мой, то, что в конечном счете в этом самом латинском языке оказалось сначала двадцать букв, а потом прибавилось еще три буквы.
– Всего, стало быть, двадцать три! – быстро и радостно подсказал Гаврик. Совершенно верно. Всего двадцать три буквы.
– А какие?
– Не лезь поперек батьки в пекло! – сказал Петя традиционную поговорку гимназического учителя латинского языка, которому он все время незаметно для себя подражал. – Буквы латинского алфавита суть следующие. Записывай: А, В, С, D...
Гаврик встрепенулся и, послюнив карандаш, стал красиво выводить в тетрадке латинские буквы.
Постой, чудак человек, что же ты пишешь? Надо писать не русское «Б», а латинское.
– А какое латинское?
Такое самое, как русское «В». Понял?
Чего же тут не понять!
Сотри и напиши, как надо.
Гаврик вынул из кармана своих широких бобриковых штанов кусочек аккуратно завернутой в бумажку полустертой резинки «слон» с оставшейся задней половинкой слона, стер русское «Б» и на его месте написал латинское «В».– Впрочем, – сказал Петя, которому уже изрядно надоело преподавать, – ты пока тут переписывай латинский алфавит прямо из книжки, а я немножко разомнусь.
В.П. Катаев. Хуторок в степи.
Несомненно, с методической стороны такой урок нуждается в существенных коррективах, но зато какую восхитительную атмосферу подлинной дружбы, взаимоуважения и преклонения перед Наукой создают все эти бытовые лексические и синтаксические отклонения от идеальной академической схемы! Ведь не ради же знакомства с латынью мы с детства с восторгом перечитываем эту сцену! Здесь дружеская беседа оказалась упакованной в форму языкового урока.
Разумеется предстает она со страниц любимых книг и в чистом виде. Вот толкуют между собой ребята, только что выкопавшие яму для зимовки пчел.
– А я буду скучать по пчелам зимой, – сказал Гриша. Я к ним очень привык и полюбил их за то, что они такие хорошие маленькие труженики.
– Я тоже буду скучать по пчелам зимой, – сказал Федя.
– До зимы еще далеко, – ответил Толя. – А зимой мы будем учиться, и скучать будет некогда.
А ведь правду сказал нам дедушка – пчеловод: «Кто начнет заниматься пчеловодством, тот никогда не бросит этого дела», – сказал Павлик. – Вот я, например, – я уже твердо решил: когда вырасту, обязательно стану пчеловодом на колхозной пасеке. У меня будет много ульев, штук сто или двести. Скорее даже двести, чем сто!
– Тебе хорошо, – ответил Федя. – А мне как быть? Ведь я уже решил сделаться инженером, чтобы строить мосты, тоннели, каналы...
– Ну и что же? – говорю я. – Будь себе инженером, а дома у тебя будут ульи. Они ведь не помешают тебе.
Конечно, говорит Витя. – Вот я, например, буду художником и пчеловодом. Разве нельзя сразу по двум специальностям работать?
– Художнику хорошо!– ответил Женя.– А мне-то как быть? Я хочу быть летчиком.
– Ну и будь летчиком, – говорю я. – Не будешь оке ты по целым дням на самолете летать. Полетаешь, полетаешь, и домой прилетишь, посмотришь на своих пчел и опять полетишь куда надо.
– А если на несколько дней понадобиться куда-то лететь?
– Несколько дней пчелы и без тебя проживут. Они сами о себе могут заботиться. Им не нужна нянька.
– Летчику-то еще ничего, – сказал Юра. – Я вот хочу быть матросом или капитаном на пароходе, а пароход как уйдет в дальнее плавание, чуть ли не на весь год!
А ты улей поставь на палубе, – говорю я. – Пусть он и стоит себе. Пока плывешь по морю или по океану, затыкай леток, чтобы пчелы не разлетелись, а как остановишься у берега, выпускай пчел, чтоб они на берегу покормились. Вот и хорошо будет.
Так мы разговаривали, и я всем доказал, что каждый может заниматься пчеловодством: и летчик, и шофер, и машинист, и шахтер. А потом я пошел домой и стал думать, как же мне самому быть. Ведь я уже решил работать в Арктике, а разве в Арктике могут жить пчелы? Там ведь нет ни цветов, ни деревьев, одни только льды да белые медведи. А потом я подумал, что, наверное, пока я вырасту, люди насадят в Арктике цветов и деревьев, так что и там можно будет разводить пчел. А если к тому времени не успеют насадить, то я их сам насажу, а пока цветы вырастут, буду кормить пчел сахарным сиропом.
Обязательно разведу в Арктике пчел!
Н.Н. Носов. Дневник Коли Синицына.
Эта беседа-мечта с ее постепенно нарастающим перевесом желания над логикой, слитным устремлением к заветной цели – замечательный памятник своей эпохи, когда не только детям казалось, что до светлого будущего рукой подать (повесть написана для детей младшего школьного возраста в конце 1950 годов). При всей условности художественного стиля отчетливо бросается в глаза присущая дружеской беседе дедуктивность изложения: все собеседники глубоко убеждены, что пчел не только нужно, но и вполне возможно разводить где угодно, и главный герой отметает последние сомнения в этом, применяя, как видим, весьма гибкую логику, в конце концов (апофеоз!) убеждая и себя в возможности изменить законы природы в угоду своей мечте. Вообще, дружеская беседа (или ее имитация в художественной литературе) с ее подавлением ума в пользу сердца – лучшая форма пропаганды любых, и прежде всего, иррациональных идей.
2) Проблемная беседа – это разговор о делах насущных: что делать, как поступить наилучшим образом для решения конкретных задач. Это, как правило, совещание или дискуссия на конкретную жизненную тему, мозговой штурм, обмен опытом или предложениями, а также просьбы о помощи.
Вернемся к классике. Незнайка и его друзья летят на воздушном шаре, надутом горячим воздухом.
Ветер быстро гнал шар над облаками, но скоро все заметили, что шар стал опускаться.
Почему мы вниз полетели? – забеспокоились малыши. Воздух начал остывать в шаре, – объяснил Знайка. Значит, мы теперь опустимся на землю? – спросил Торопыжка. А для чего мы взяли мешки с песком? – сказал Знайка. – Надо выбросить из корзины песок, и мы снова полетим вверх. Авоська быстро схватил мешок с песком и бросил вниз.
Что ты делаешь? – закричал Знайка. Разве можно целый мешок бросать? Ведь он может кого-нибудь по голове ударить. – Авось не ударит, – ответил Авоська.
«Авось не ударит»! – передразнил его Знайка. – Мешок надо развязать и высыпать песок.
Сейчас я высыплю, – сказал Небоська. Он развязал другой мешок и высыпал песок прямо в корзину.
Здесь, в сравнении с предыдущим случаем, совершенно иная жизненная и, соответственно, иная речевая ситуация. Здесь нет места фантазиям и абстракции, – каждая фраза побуждает к действию – немедленному и жизненно важному. Привязка к житейской конкретике – вот главная черта всех заседаний, совещаний, собраний, семейных советов и иных проблемных бесед. Истинность их решений поверяется практикой (не всегда мгновенно, как в приведенном случае, но зато уж всегда наверняка). Если есть время рассуждать, можно применить и индукцию, и дедукцию, смотря по степени согласия аудитории с утверждениями оратора. Знайка в виду явного цейтнота и бесспорности своего авторитета с успехом использовал директивный метод воздействия на публику.
3) Ознакомительная, или разведочная беседа. Это прежде всего размен информации: что вы хотите узнать о незнакомце и что готовы сообщить ему о себе? Начинают обычно с анкетных данных – фамилия, имя, отчество, профессия, место работы, иногда еще семейное положение, далее – сфера интересов собеседника. Важно почувствовать запретные темы, которые могут нанести ущерб ему или вам; натолкнувшись на такую тему, сразу же сверните на другой путь. При малейшем сомнении лучше промолчать, ибо слово– не воробей... Будьте не более откровенны с незнакомцем, чем он с вами. Помните: люди не любят, когда им лезут в душу, и если собеседник поступает подобным образом, дайте ему красивый, цветистый ответ (фигура ухода) вместо требуемого у вас чересчур откровенного, а при необходимости объясните напрямик, почему вы так поступаете.
Скользкие темы необходимо обрывать на самой ранней фазе. Чем круче и рискованнее разговор, тем учтивее он должен быть по форме. В острых и сомнительных ситуациях главная, а подчас единственная цель – не попасть в беду. И хороший язык нередко спасает здесь своего обладателя.
Вот как разговаривал Гекльберри Финн с незнакомой женщиной, к которой он явился за городскими новостями, скрываясь вместе с беглым рабом – негром Джимом от чужих глаз:
Войдите, – сказала женщина; и я вошел. – Садись на этот стул.
Я сел. Она оглядела меня с ног до головы своими маленькими блестящими глазками и спросила:
Как же тебя зовут? Сара Уильяме.
– А где ты живешь? Здесь где-нибудь поблизости?
Нет, в Гукервилле, это за семь миль отсюда, вниз по реке. Я всю дорогу шла пешком и очень устала.
И проголодалась тоже, я думаю. Сейчас поищу чего-нибудь... [Через несколько минут женщина повторила вопрос:]
– Как, ты сказала, тебя зовут, деточка? М– мэри Уильямс.
Кажется, в первый раз я сказал не «Мэри», а как-то по-другому, так что я не смотрел на нее; я, кажется, сказал «Сара». Она меня вроде как приперла к стене, и по глазам это, должно быть, было видно, – вот я и боялся на нее взглянуть. Мне хотелось, чтобы старуха еще что-нибудь сказала: чем дольше она молчала, тем хуже я себя чувствовал.
Тут она и говорит:
– Деточка, по-моему, ты сначала сказала «Сара», когда вошла.
– Да, верно: Сара-Мэри Уильяме. Мое первое имя Сара. Одни зовут меня Сара, а другие Мэри.
– Ах, вот как?
– Да.
Теперь мне стало легче, но все-таки хотелось удрать. Взглянуть на нее я не решался. Ну, тут она начала говорить, какие нынче тяжелые времена, и как им плохо живется, и что крысы обнаглели и разгуливают по всему дому, словно они тут хозяева, и еще много рассказывала, так что мне совсем полегчало. [Еще через несколько минут:]
Ну, так как же тебя зовут по-настоящему? Т-то есть как это?
– Как тебя по-настоящему зовут? Билл, Том, или Боб, или еще как-нибудь? Я даже весь затрясся и прямо не знал, как мне быть. Однако сказал:
Пожалуйста, не смейтесь над бедной девочкой! Если я вам мешаю, то... [Геку пришлось выдумать о себе новую историю, что он сирота, воспитанник жадного фермера, и подвергнуться новой проверке:]
А ну-ка, скажи мне: если корова лежит, то как она поднимается с земли – передом или задом? Отвечай живей, не раздумывай: передом или задом?– Задом.
Так. А лошадь?
– Лошадь передом.
С какой стороны дерево обрастает мхом? С северной стороны.
– Если пятнадцать коров пасутся на косогоре, то сколько из них смотрят в одну сторону?
Все пятнадцать.
Ну, кажется, ты действительно жил в деревне. Я думала, может ты опять меня хочешь надуть. Так как же тебя зовут по-настоящему?
– Джордж: Питере, сударыня.
Так не забывай этого, Джордж:. А то еще, чего доброго, скажешь мне, что тебя зовут Александер, а потом, когда я тебя поймаю, начнешь вывертываться и говорить, что тебя зовут Джордж-Александер...
М. Твен. Приключения Гекльберри Финна.
Эта взаимно-ознакомительная беседа отличается исключительной динамичностью, дискурсивностью, изобилует периодами ложного затишья, призванными расслабить внимание собеседника, словесными ловушками, изощренными тестами, вопросами-выпадами и довольно гибкими уходами от них. Примечательно, что, несмотря на ряд тактических неудач, Гек в конце концов все же успешно вывернулся, приблизив свою легенду к действительности (это – одна из важнейших заповедей разведчика) и узнал о готовящейся облаве.
4) Светская, или салонная беседа – во многом вынужденный разговорный жанр: здесь неплохую услугу оказывают всевозможные пособия по этикету и, разумеется, адльтруистическая стратегия. Главное здесь – создать атмосферу хотя бы внешней беззаботности, разгрузки от повседневной суеты. Во многих салонах так и уславливаются: о неприятностях не говорим! На праздниках в этом есть определенный смысл.
Если в компании есть близкие друзья, то у них светская беседа практически сразу же переходит в дружескую, к которой посторонним нелегко присоединиться (не в свои сани не садись!); в итоге общество дробится на мелкие группы, чему не всегда есть смысл препятствовать. Однако если хозяева салона почему-либо считают необходимым разговорить непременно всех, тут светские правила должны вступить в полную силу. Ключевым принципом здесь должна стать альтруистическая стратегия в своем минимальном варианте – учтивость, такт, уважение к собеседнику, хотя бы простейшее внимание к нему, а уж дальше зоны взаимных интересов определятся сами собой.
В светской беседе особое место занимает выбор темы, – задача, для других видов речевого действия, вообще говоря, не актуальная. Темы диктует жизнь, и в львиной доле случаев думать приходится лишь о том, что и как сказать в рамках данной темы. Если говорить не о чем, то лучший выход – молчание. Но в светском салоне молчать не положено, и выбор темы беседы становится первоочередной задачей. Хорошо, если этим озаботятся гостеприимные хозяева, начинающие разговор сами или предлагающие сделать это кому-либо из толково владеющих словом гостей (Иван Андреевич, расскажите нам, пожалуйста, о вашем путешествии по Бермудскому треугольнику. Как вам удалось вернуться оттуда целым и невредимым?). А если беседа пущена на самотек?
В светской беседе часто проявляются несовершенные модели диалога. Одни собеседники сыплют пулеметными вопросами типа: Как дела? Как дети?, едва выслушивая ответ. Другие хнычут, бранят все и вся; если собеседник такой же, то поначалу возникает впечатление гармонии, но в итоге в душе остается горький осадок безысходности. Третьи сверх меры углубляются в интимные темы, нарушая индивидуальный суверенитет друг друга; часто один делает это по охоте, а другой – вынужденно. Потом об этом бывает тяжко вспоминать. Четвертые сплетничают об общих знакомых (школа злословия) или сообщают: такой-то сказал о вас то-то... |
| Категорія: Риторика | Додав: koljan
|
| Переглядів: 1002 | Завантажень: 0
|
Додавати коментарі можуть лише зареєстровані користувачі. [ Реєстрація | Вхід ] |
|
|
