Я пытаюсь разработать принципы открытого общества на основании признания ошибочности нашего мышления. Я понимаю все возможные трудности. Любой философ-ский довод вызывает бесконечные новые вопросы. Если бы я попытался начать с самого начала, моя задача стала бы почти не решаемой. Ошибочность предполагает, что полити-ческие и моральные принципы не могут быть основаны на предшествующих принципах, — пусть Кант спит спокойно. К счастью, мне не надо начинать с самого начала. Филосо-фы эпохи Просвещения, и прежде всего Кант, попытались вывести универсальные импе-ративы на основании доводов разума. Их очень ограниченный и далеко не полный успех подкрепляет нашу ошибочность и является основой для формирования принципов откры-того общества. Просвещение явилось гигантским шагом вперед в развитии моральных и поли-тических принципов, господствовавших ранее. До того времени моральные и политиче-ские авторитеты исходили из внешних источников, как религиозных, так и светских. Пре-доставление разуму возможности решать, что является истинным и что — ложным, что такое хорошо и что такое плохо, явилось в ту эпоху огромным достижением. Это ознаме-новало начало нового времени. Признаем мы это или нет, но Просвещение заложило ос-новы наших идей о политике и экономической науке и всего нашего взгляда на мир. Фи-лософов эпохи Просвещения больше не читают, потому что их невозможно читать, но их идеи укоренились в нашем образе мышления. Господство разума, главенство науки, уни-версальное братство людей — вот лишь некоторые из их идей. Политические, экономиче-ские и моральные ценности были удивительно четко отражены в Декларации независимо-сти, и этот документ продолжает оставаться источником вдохновения для людей во всем мире. Просвещение не возникло на пустом месте: его корни лежат глубоко — в Хри-стианстве, которое, в свою очередь, было создано на основе монотеистической традиции Старого Завета и греческой философии. Необходимо отметить, что все эти идеи были сформулированы в универсальных выражениях, за исключением Старого Завета, в кото-ром многие моменты племенной истории смешаны с идеями монотеизма. Вместо приня-тия традиции в качестве высшего авторитета Просвещение подвергло традицию критиче-скому изучению. Результаты вскружили головы. Высвободилась творческая энергия чело-веческого интеллекта. Неудивительно, что новый подход был доведен до крайности! Во время Французской революции традиционный авторитет был свергнут, а разум был про-возглашен в качестве верховного арбитра. Разум не смог справиться с задачей, и энтузиазм 1789 г. обернулся ужасом 1793 г. Но основные положения и постулаты Просвещения опровергнуты не были; наоборот, армии Наполеона распространили идеи нового времени по всей Европе. Современные достижения даже нельзя сравнивать. Научный метод дал потря-сающие открытия, а новейшие технологии позволили использовать их продуктивно. Чело-вечество стало господствовать над природой. Экономические предприятия стали исполь-зовать новые возможности, рынки способствовали установлению соответствия между спросом и предложением, как производство, так и уровень жизни поднялись на высоты, которые даже невозможно было представить в более ранние периоды истории. Несмотря на эти впечатляющие достижения, разум не мог оправдать всех возла-гавшихся на него надежд, особенно в общественной и политической сферах. Расхождение между намерениями и результатами не могло быть ликвидировано полностью; ведь чем радикальнее ожидания, тем больше разочаровывают результаты. Это утверждение, с моей точки зрения, применимо как к коммунизму, так и к рыночному фундаментализму. Мне хотелось бы указать на один конкретный случай незапланированных последствий, по-скольку он имеет отношение к ситуации, в которой мы находимся. Когда первоначальные политические идеи Просвещения были осуществлены на практике, они послужили толч-ком к появлению национального государства. Пытаясь установить правление разума, лю-ди поднялись против своих правителей, и власть, которую они захватили, была властью суверена. Так родилось национальное государство, в котором суверенитет принадлежит народу. Какими бы ни были его заслуги, они не возникли из универсальных идей. Развенчание традиционного авторитета в культуре вызвало интеллектуальное брожение, которое дало толчок развитию великого искусства и литературы, но после дол-гого периода волнующих экспериментов, когда авторитет был развенчан окончательно, во второй половине XX века, стало казаться, что большая часть вдохновения улетучилась. Диапазон возможностей стал слишком широким, чтобы обеспечивать дисциплину, необ-ходимую для художественного творчества. Некоторым художникам и писателям удается создать свой собственный язык, но общая основа, похоже, распалась. Тот же вид болезни, похоже, затронул и все общество в целом. Философы Про-свещения, и прежде всего Эммануил Кант, стремились создать универсальные принципы морали, основанные на универсальных же доводах разума. Задача, которую поставил пе-ред собой Кант, заключалась в том, чтобы показать, что разум предлагает лучшую основу для морали, чем традиционный внешний авторитет. Но в нашем современном переходном обществе были подвергнуты сомнению причины необходимости существования какой-либо морали вообще. Потребность в какой-либо форме морали по-прежнему существует, и даже, возможно, она ощущается особенно остро, поскольку остается неудовлетворен-ной. Но уже нет определенности в отношении принципов и заповедей, которые могли бы составить это моральное руководство. Зачем беспокоиться об истине, если предложение не обязательно должно быть истинным для того, чтобы быть эффективным? Зачем быть честным, если не честность и не добродетель завоевывают уважение людей? Хотя нет оп-ределенности по отношению к нравственным принципам и заповедям, отсутствует и ка-кая-либо неопределенность в отношении ценности денег. Поэтому деньги узурпировали роль подлинных ценностей. Идеи Просвещения пронизывают наши представления о мире, а благородные стремления той эпохи продолжают формировать наши ожидания, но гос-подствующее настроение — разочарование. Давно пора подвергнуть разум в той форме, как он толковался в эпоху Просве-щения, тому же критическому пересмотру, которому само Просвещение подвергло гос-подствовавшие тогда внешние авторитеты — как религиозные, так и светские. Последние двести лет мы живем в Эпоху Разума, т.е. достаточно долго, чтобы обнаружить, что воз-можности Разума также достаточно ограничены. Мы готовы вступить в Эпоху Ошибочности. Результаты могут быть также очень вдохновляющими и вскружить голову, но, опира-ясь на наш прошлый опыт, мы, возможно, сможем избежать крайних проявлений, харак-терных для начала новой эпохи. Нам надо начать перестраивать мораль и общественные ценности, осознав их рефлексивный характер. Это прямо приведет к концепции открытого общества как к же-лаемой форме общественной организации. Поскольку ошибочность и рефлексивность яв-ляются универсальными концепциями, они должны предоставить общий фундамент для всех живущих в мире людей. Я надеюсь, мы сможем избежать некоторых ошибок, связан-ных с универсальными концепциями. Конечно, открытое общество также имеет свои не-достатки, но его несовершенство состоит в том, что оно предлагает слишком мало, а не слишком много. Если быть более точным, концепция является слишком общей, чтобы дать рецепт для конкретных решений. Она последовательна и предоставляет огромное по-ле для проб и ошибок. Это общество может стать здоровой основой для того мирового со-общества, которое нам нужно.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Просвещение» з дисципліни «Криза світового капіталізму»
