Статистика
Онлайн всього: 9 Гостей: 9 Користувачів: 0
|
 |
Матеріали для курсової |
СОЕДИНЕНИЕ А И Б
|
| 22.04.2014, 17:20 |
| Герой и героиня фильма «Барьер неизвестности» знакомятся в поезде. Это начало их личной линии. В следующем эпизоде завязывается линия дела: выяснилось, что они — соратники по работе над разгадкой свечения,
29
которое окружает самолет на сверхмощных скоростях. Тут же вычленился и антигерой: соперник героя в любви, он и на причины свечения смотрит с противоположных позиций. Неудачи в опытах, нарастающая напряженность линии дела сопровождаются размолвками героя с героиней, начинающих понимать, что они влюблены. Разумеется, разгадку свечения героиня постигает в кульминационную минуту решающего опыта. Вместе с разгадкой становится ясно, какой опасности подвергает себя герой, летчик-испытатель. Героиня принимает скорейшие меры к его спасению, протягивая тем самым руку к примирению. Опасность срабатывает на эпизодическом персонаже — чтобы зритель был потрясен, но в меру. Дело завершено. А и Б соединились.
Несовершенство режиссуры только помогло обнаружить, что фильм об открытии сам открытием не стал. Но он, наверное, еще имел бы успех в прокате, если б его не опередил менее ординарный собрат. Зовут собрата «9 дней одного года». Отметим эту разницу наименований — она характерна. Не завлекательное «Барьер (?) неизвестности (!)», обещающее загадки и тайны, а подчеркнуто простое предложение рассказать о девяти как бы совершенно рядовых днях из жизни героев.
Они, герои этого фильма, тоже ученые и тоже бьются над разгадкой одной из тайн природы. Для полноты аналогии заметим, что герой и здесь снабжен антиподом, и так же явственно звучит мотив любовного соперничества между ними.
Но истинный смысл фильма совсем не исчерпывается здесь фабульной канвой.
Да, Гусев и Куликов — антагонисты, их спор как раз и составляет конфликт произведения. Но их спор — спор характеров. Напротив, если говорить о событийной канве, здесь герой и антигерой оказываются друзьями-приятелями, и Гусев при надобности охотно прибегает
30
к помощи Куликова, а тот исправно и отзывчиво приносит ее.
Да, столкновение их характеров подогрето мотивом извечного треугольника. Но мотив этот иссякает уже в первой трети картины. Если затем он вспыхивает разок-другой, то исключительно волей воображения зри-' теля, убежденного, что вот-вот что-нибудь произойдет,— не может же такая ситуация окончиться ничем? Авторы же ни шагу не делают навстречу этой воспитанной на шаблонах проницательности.
Отметим и такое: торжество Гусева, его моральная победа над Куликовым никак не закреплены в событийной канве. Напротив, если говорить о прямом событийном смысле происходящего, то финал картины связан с видимостью поражения Гусева, со смертельной опасностью, неотвратимо нависшей над ним. Вот почему зрителя устраивает незавершенный на первый взгляд финал. Мы не знаем, чем окончилась операция, но ведь это всего лишь событийный итог фильма. А его художественный итог для нас несомненен. Он доказан не фанфарами, не поцелуем любимой, не всеобщими аплодисментами. Мы постигли его куда более тонким путем.
Каким же?
«Барьер неизвестности» и «9 дней одного года» напоминают друг друга фабульными костяками, но различаются отношением к этим костякам. Создатели «Барьера неизвестности» считали свою задачу исчерпанной, когда им удалось развернуть перед зрителем тему своего фильма с помощью событийной канвы. М. Ромм и Д. Храбровицкий, напротив, перенесли центр тяжести своей картины с фабульного на нефабульный метод развертывания сюжета.
В этом все дело. Попадись сценарий «9 дней одного года» на глаза какому-нибудь нынешнему Виктору Крылову, сколько упреков вызовет он, сколько сокрушенных гримас, и, кто знает, может быть, даже готов-
31
ность «подправить» незадачливый опус, «убрать длинноты и погрешности против законов экрана».
И вот — раз! Вылетает сцена встречи Гусева с отцом, как случайная и уводящая от основного действия.
И вот — два! Обрезаны первые три-четыре эпизода, три-четыре дня из девяти. Потому что все это опять какие-то околичности.
Нет, начинать надо прямо с завязки!
В одно прекрасное утро в маленький сибирский городок прибывает молодой ученый из столицы — Илья Куликов. Его вызвал к себе его друг Гусев, чтобы вместе разобраться в загадке некоего очень-очень таинственного явления природы. А надобно вам сказать, что жена этого самого Гусева раньше была возлюбленной Куликова... Чувствуете, чувствуете, какая заворачивается интрига?
Впрочем, зачем жена? Не надо жену. Жена — это снижение драматизма. Пусть Леля — совсем даже еще не жена, а, допустим, студентка, присланная к Гусеву на преддипломную практику. Любовное соперничество между героями, их споры с пеной у рта о разгадке очень-очень таинственного явления природы, мучительные раздумья Лели: кого она любит?..
И понеслась и понеслась обидная, оскорбительная тривиальность.
Надо полагать, М. Ромм и Д. Храбровицкий многое отдали бы из такого успеха с тем, чтобы их фильм оказался вдвое, втрое скучнее по такому прейскуранту. Они поняли, что подробности рядовых будней их героев могут оказаться ценнее захватывающей фабульной придумки. Они доверились зрителю, убежденные, что сопоставление девяти различных дней одного года из жизни героев фильма даст зрителю ничуть не меньше, чем расчетливое хитросплетение интриги.
«Мне надоели картины, весь интерес которых сосредоточен на том, что будет? или кто виноват?» — так
32
в период работы над «9 днями одного года» М. Ромм формулировал свое отношение к драматургии.
«Раньше,— продолжает он,— я смело шел на отчетливо сделанную, явно выстроенную сюжетную башенку, в которой все звенья чисто притерты и подогнаны... Для меня законом было: все, что не имеет отношения к сюжету, как бы оно ни было соблазнительно, лишнее и выбрасывается вон. Сейчас, когда я начал картину о современниках, мне пришлось вместе с моим молодым соавтором пересмотреть это положение. Мне жадно хотелось размышлять, хотелось, чтобы герои думали вслух, говорили о том, о чем хочется им, а не автору... Тогда мы решили выдернуть из года жизни отдельные дни, ослабить вязку этих дней, освободить героев для случайных поступков, для случайных столкновений мыслей, пусть даже не рожденных сюжетом, а лежащих как бы совершенно в стороне от него. Разумеется, осталась главная пружина: драматизм облучения, трагическая судьба главного героя. Но во всем остальном мы постарались освободиться от традиционной вязи сюжетных положений, от многократного использования материала, от хорошо известного нам обоим профессионально-драматического инструментария...» *.
И вот результаты: завязка оказалась отнесенной чуть ли не во вторую половину произведения, экспозиция выросла несообразно ни с чем, а период от завязки до развязки оказался необычайно короток.
Это не смутило художников. Они чувствовали, что для такого фильма насущно необходима именно такая структура. То, что они желали сказать, они не могли сказать иначе.
На странном поведении экспозиции мы остановимся несколько подробнее. |
| Категорія: Фільм без інтриги | Додав: koljan
|
| Переглядів: 363 | Завантажень: 0
|
Додавати коментарі можуть лише зареєстровані користувачі. [ Реєстрація | Вхід ] |
|
|
