ВВЕДЕНИЕ ТЕРМИНА «ЧУВСТВО ВИНЫ» В ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ ТЕОРИЮ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
В отечественной психологии существует несколько дополняющих друг друга точек зрения на ЧВ. В соответствии с первой точкой зрения ЧВ принято относить к категории моральных или нравственных чувств или обобщенно к этическим чувствам. В данных работах обращение исследователей к феномену вины происходит, как правило, в рамках общей теории эмоций и чувств [24, 25], либо в рамках изучения социальной адаптации [16]. Само ЧВ не являлось отдельным предметом исследования, не выделялась его специфика, ему приписывались лишь те обобщенные свойства, которые присущи в целом этическим чувствам. Так, П.М. Якобсон предлагал для того, чтобы понять специфику этого феномена с позиции отечественных психологов, обратиться к исследованию особенностей самих моральных чувств [25]. С позиции исследователей, придерживающихся данной точки зрения, моральные чувства явились результатом формирования морального сознания, которое появляется у человека на определенном этапе социального развития. Считается, что моральные чувства дополняют моральное познание, выступая необходимой предпосылкой морального поведения, так как именно они представляют собой те морально-психические средства, которые принуждают, активируют человека к определенным действиям. Исследователи полагают, что нравственные чувства подводят к «нормальному состоянию», которое «вытекает из задач сохранения общественной безопасности и целостности», достижению так называемого «социального гомеостаза». О вине говорят как о чувстве, тормозящем поступки или желания личности, которые противоречат ее нравственным убеждениям, этическим идеалам. Эти чувства «включаются», если человек поступил в разрез с моральными требованиям общества [24]. Согласно другой точке зрения, вина рассматривается как регулятивная способность. Данные способности развиваются в качестве эмоциональной стороны моральности. Данный подход имеет место в рамках теории морального развития и воспитания [14,26,27]. Признается, что в основе переживания чувства вины лежит способность высказывать моральные суждения и противостоять искушению нарушать эти правила, т. е. вина рассматривается как способность к оценке и осуждению себя; способность к эмоциональной идентификации, выполняющая функцию преодоления противоречия между личностью и группой. Развитию третьей точки зрения предшествовали культурологические или, как их еще называют, антропологические теории. Культурологи особое внимание обращают на значимость в конкретных культурах чувств страха, стыда и ЧВ, т. е. мотивов, реализующих норму на уровне индивидуального сознания. Существуют две разные системы оппозиций: Ю. М. Лотман противопоставляет страх и стыд, а Р. Бенедикт и вслед за ней многие другие западные культурологи - стыд и вину. Различают западную «культуру вины», считающуюся интровертированной, обращенной вовнутрь, и восточную «культуру стыда», представляющуюся экстравертированной, ориентированной вовне. Согласно третьей точке зрения ЧВ и стыд рассматриваются как регулятивные механизмы социального контроля, предполагающие разные уровни интериоризации норм [1,3,9,10,12,19]. Исследователи относят эти эмоциональные явления к новым психологическим образованиям, возникшим вместе с появлением социальных норм, стандартов, идеалов [9]. Исследователи отмечают, что страх - стыд - ЧВ представляют собой единый ряд регуляторов социального поведения; последовательную линию становления и развития в эпоху античности механизмов регуляции морального сознания [1]; взаимосвязанное проявление прогрессирующей способности человека оценивать самого себя с точки зрения общества [3]. В отличие от страха, лежащего в основе менее развитых форм социального контроля, стыд и вина являются специфически человеческими, сформированными культурой механизмами, гарантирующими соблюдение нравственных норм. Заслугой психологов, которые обращали внимание на вину и стыд в рамках третьей точки зрения, является описание их специфических особенностей, дифференцирование одного и другого регуляторного механизма. Они относят стыд и вину к наиболее важным «механизмам» неформального социального контроля, под воздействие которых попадают не только совершенные действия, но и аморальные намерения и мотивы. Субъектом неформального контроля и оценки является сам человек [3]. Стыд, сменивший предшествующий ему страх, представляет собой ориентацию, главным образом, на общественное мнение. Это по сути дела тот же страх, но не смерти или изгнания, а страх общественного позора [1]. Чувство стыда психологически сложнее чувства страха, оно предполагает более высокий уровень осознанности. Это более сложное, специфически культурное образование, гарантирующее соблюдение определенных групповых норм, обязанностей по отношению к своим. Однако, он остается партикуляристским, действуя только внутри определенной человеческой группы: стыдиться можно лишь «своих». Хотя стыд является внутренним переживанием, он предполагает постоянную оглядку на окружающих: что скажут или сказали бы они [9]. Главным критерием, отличающим стыд и ЧВ, является уровень интериоризации социальных норм. Стыд - механизм общинно-родовой или внешний. В то время как вина, предполагающая более высокий уровень интериоризации норм, означает появление индивидуально-личностного, внутреннего контрольного механизма - совести [3,9]. Стыд - ориентация на внешнюю оценку (что скажут или подумают окружающие?). Вина - ориентация на самооценку, когда невыполнение какой-то внутренней, интернали-зованной нормы вызывает у индивида угрызения совести (самообвинение). Именно с возникновением возможности переживания ЧВ, по мнению Г.А. Брандта и A.M. Лобо-ка рождается феномен личности [1]. И. С. Кон дифференцирует данные два способа регуляции поведения не только по степени интериоризации норм поведения, но и по тому, с чем именно они соотносятся. Природно-инстинктивная регуляция опирается на инстинкт самосохранения, общинно-родовая исходит уже из факта принадлежности индивида к определенной конкретной общности, личностная предполагает наличие каких-то универсально-значимых, надиндивидуальных и надгрупповых ценностей [9]. Для стыда характерна регуляция посредством ожидания одобрения или неодобрения, ЧВ мотивируется потребностью в нравственном смысле действия, саморегуляцией в духе идеала. Виновным может быть только тот, кто осознает себя субъектом деятельности, и только в пределах своей реальной ответственности [3]. Важным отличием ЧВ и стыда является то, что в переживании стыда еще нет разграничения поступка и мотива: стыдиться можно даже случайных, независящих от человека обстоятельств, которые ставят его в невыгодное положение в глазах окружающих. При этом указывается, что высшая форма регулирования не отменяет низшую, а диалектически включает ее в себя в качестве составного элемента. Вину можно определить как стыд перед самим собой, стыд - как страх перед «своими», чье осуждение хуже смерти от рук «чужих»[9]. В соответствии с четвертой точкой зрения, которая содержится в психологических теориях авторитетных современных исследователей, вина рассматриваются как феномен самосознания (самоотношения): эмоционально - ценностного отношения к себе и самооценки [10,15,17,18,20]. Так, С. Р. Пантелеев эмпирически выделил фактор самообвинения в пространстве изучаемого им самоотношения [15]. Согласно В.В. Столину вина, концептуализированная им в качестве феномена раскаяния, представляет собой один из шести процессов самосознания, запускаемых конфликтным смыслом в результате совершения поступка. Вина может выступать вариантом осмысления противоречия, конфликтного смысла, заключенного в поступке [20]. Е. Т. Соколова (1989) утверждает, что ЧВ характерно для человека со слабым, уязвимым «Я», так как его самосознание расколото на неблагополучное «Я» реальное и гипертрофированное «Я» идеальное [18]. Выделенные в ходе анализа литературы первые три точки зрения на ЧВ и стыд тесно пересекаются. Оформляясь в рамках психологических теорий, они скорее носят философско-культурологический характер. Четвертая точка зрения отображает действительно психологический взгляд на изучаемую проблему ЧВ. Выделяется также позиция, которую следует назвать интегральной, объединяющей в себе различные точки зрения. Здесь ЧВ и стыд рассматриваются как способы проявления самооценки, т. е. такого рефлексивного отношения человека к себе, когда его Я выступает одновременно в виде субъекта и объекта самоанализа. Первую в российской психологии попытку создания комплексной теории ЧВ и стыда предпринял К. Муздыбаев. Автор полагает, что вина представляет собой негативное чувство, связанное с осознанием своего поступка и умением делать каузальные выводы. Он считает, что вина имеет три измерения: аффективное, когнитивное и моти-вационное. Главными функциями ЧВ он считает саморегуляцию и обеспечение конформности членов общества [12]. Несмотря на то, что многие исследователи упоминают в своих научных работах ЧВ, можно с уверенностью сказать, что данный феномен в зарубежной и отечественной психологии не достаточно разработан. Практически отсутствуют работы, специально посвященные теоретико-эмпирическому изучению ЧВ. Российским психологам еще только предстоит исследовать особенности этих психологических явлений и сформулировать собственные концептуальные положения, релевантные современному видению социальной картины действительности. Таким образом, анализируя работы отечественных и зарубежных психологов, можно сделать вывод, что главным основанием, объединяющим все точки зрения на чувство вины, является то, что в них в первую очередь акцентируется социальнопсихологическая природа данного феномена, ее связь с социальным становлением человека, с культурными и историческими феноменами различными социальными детерминантами.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ВВЕДЕНИЕ ТЕРМИНА «ЧУВСТВО ВИНЫ» В ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ ТЕОРИЮ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ» з дисципліни «Актуальні проблеми клінічної та прикладної психології»
